"Валерий Алексеев. Выходец с Арбата" - читать интересную книгу автора

- для меня. В хрустальной все кипело взбитыми сливками, искрилось
разноцветными консервированными фруктами и являло собой то ли вид на
Стамбул перед закатом, то ли заснеженный Луна-парк. В моей же катались,
постукивая, три леденистых шарика размером с грецкий орех. Я с детства не
люблю взбитых сливок, но наглая несправедливость мне тоже с детства
претит. Поэтому, когда официантка, поджав губы, поставила передо мной
алюминиевую вазочку, я возмутился.
- Да что ж это такое, в конце концов! - вскричал я. - Заведующего,
пожалуйста, и немедля!
- Ну, я заведующая, - глядя в сторону пустыми, как свистульки, глазами,
сказала официантка. - В чем дело, гражданин?
- Отчего же вы ему поставили одно, а мне другое? - спросил я плачущим
голосом.
Официантка нехотя повернула голову и некоторое время тупо наблюдала,
как Фарафонов с жадностью рушит мороженое ложечкой и ест его, ест. Потом
она пожала плечами и, ни слова не сказав в ответ, отошла.


7


Тут Фарафонов поднял голову, посмотрел в мою сторону, усмехнулся
перепачканными губами и даже, как мне показалось, подмигнул. "Вот так-то,
брат! - прочел я в его маленьких глазах. - Это надо уметь!" И нервы мои не
выдержали.
- Ненавижу самоуверенных типов, - пробормотал я вполголоса и, схватив
свою сиротскую вазочку, двинулся к Фарафонову с туманным намерением
сказать ему что-нибудь подобающее, а если получится, то и побить. -
Послушайте, приятель! - сказал я Фарафонову на подходе. - Не кажется ли
вам, что со мной поступили несправедливо? Я допускаю, что вы зять
буфетчицы или замаскированный ревизор, но даже в этом случае вы должны
согласиться, что налицо грубое нарушение общепринятых норм...
Увы, мой развязный тон не произвел на Фарафонова ни малейшего
впечатления.
Кивком указав мне на свободный стул, Фарафонов продолжал увлеченно
хлюпать своим мороженым, и я, потоптавшись от неловкости с полминуты,
вынужден был присесть к его столу. Фарафонов кушал, низко наклонившись над
вазочкой, и я во всех подробностях успел рассмотреть его большую стриженую
голову, поверхность которой заметно шевелилась от движения второстепенных
мышц.
Похоже было, что вызвать его на ссору мне не удастся, поэтому,
помолчав, я сделал уже более осторожный заход.
- Возможно, вы просто миллионный посетитель, - сказал я, пригнувшись к
столу и пытаясь заглянуть в лицо Фарафонова.
Фарафонов хмыкнул с пренебрежением. Тут сочная капля сливок упала ему
прямо на пуловер, и, положив ложечку на стол, Фарафонов принялся
озабоченно растирать эту каплю двумя корявыми пальцами. При этом голова
его была склонена к плечу, а нижняя губа оттопырилась. Я проклинал себя за
то, что подошел к этому типу и заговорил первый, но как выпутаться из
ситуации - мне в голову не приходило.