"Валерий Алексеев. Остров гарантии" - читать интересную книгу автора

поднялись, а она говорит:
- Лахов, Ильинский, Мокеев - на месте?
- Тут, - ответил за нас староста.
Мы с Борькой переглянулись: не иначе, как дознались, почему в
физкультурном зале повесился скелет. Собственно, тащили его с третьего
этажа не мы и дверь держали тоже не мы, этим занимался целый ряд
товарищей, но не будешь же объяснять всем и каждому, что являешься лишь
пассивным соучастником. На месте преступления нас не видели, но, вероятнее
всего, нашли Борькину расческу, на которой выцарапан не только его телефон
(это для застенчивых девочек), но и даты рождения и предполагаемой смерти.
- Задержитесь после уроков, будет откровенный разговор, - сказала
Мантисса и, не посмотрев даже на Людмилу Евсеевну, ушла.
Люся, бедная, вся покраснела от горя, и ее белая блузочка стала
ярко-розовой. Мантисса была с Люсей на ножах и не считала нужным это
скрывать. Мантисса - наша классная дама. Если ты ей сразу не показался,
она медленно и постепенно начинает тебя изводить. Не нотациями, нет, и не
напоминаниями, во сколько рублей ежегодно мы обходимся государству.
Мантисса изводит нас разговорами. Семь потов сойдет, когда начнут из тебя
вытаскивать клещами твой личный ответ на какой-нибудь общий вопрос вроде:
"Ну, так как же, а?" Ты сидишь и сыреешь и прячешь глаза, а Мантисса
смотрит на тебя сквозь очки не мигая и добросовестно ждет ответа. Всего у
нее в арсенале три степени разговоров: откровенный, начистоту и по душам.
Разговор по душам кончается, как правило, вызовом родителей. Начистоту я
уже разговаривал - после третьей двойки по английскому языку. Нам троим
предстоял откровенный разговор: поскучнее, но тоже красиво.
- Ну что вы такое? - сказала нам Мантисса. - Смотрю на вас, смотрю и не
могу понять: что вы из себя представляете? Мантисса сидела за учительским
столом, и вид у нее был действительно сокрушенный: словно она и в самом
деле недоумевала, размышляя на эту горькую тему. Под ее выразительным
взглядом мы и сами казались себе какими-то угрюмыми межпланетными
выродками.
- Мы просто люди, - мрачно сказал Борька, потому что Мантисса ждала
ответа.
Такой у нее был способ выматывать: ждать ответа там, где ответа не
может быть.
- В школе просто людей не бывает, - возразила Мантисса. - Есть
активисты, есть отличники, есть хорошисты и есть никчемные люди. Возьмем
хотя бы вас, Ильинский Сергей. - Мантисса сняла очки и посмотрела на меня
в упор. Без очков она выглядела куда моложе и симпатичнее. - Ну, что вы
такое, а? Что вы даете классу?
Даже для спасения жизни я не смог .бы ответить на этот вопрос: я просто
не понимал, к чему Мантисса клонит.
- Это надо у класса спросить... - буркнул Борька, но я ткнул его
кулаком в бок, и он замолчал.
- Не нужны вы классу, Ильинский, - притворившись, что не слышала,
ласково сказала Мантисса. - И Лахов не нужен, и без Мокеева, - она надела
очки и уставилась на Шурика так, как будто видела его впервые, - и без
Мокеева класс вполне обойдется. Хотите знать, почему?
Мы смотрели на нее исподлобья и молчали.
- Так хотите или вам все равно? - настаивала Мантисса.