"Олег Алексеев "Ратные луга" (Повесть) [NF]" - читать интересную книгу автора

воинов слились в глухой звериный рев. От страха я прижался к сестре.
- Наши! Наши! - радостно закричала сестра.
По скату холма бежали пешие воины с рогатинами, копьями и дубинами.
Они были в тылу врагов, торопились перекрыть им дорогу. На помощь дружине
пришли смерды...
Я очнулся, потрясенный огненным сном. В глаза ударил резкий холодный
свет луны. Она, казалось, висит над самой крышей.
Вдруг я понял: битва была ночью, днем враг не отступил бы к болоту,
издали увидел бурую топь. А ночью в туман болото похоже на сенокосное
поле. Битва была жестокой, окруженный враг пытался вырваться, но не смог.
Мальчишкой я часто играл на могильнике, курган был огромным, отец
говорил, что там лежат сотни воинов...
Решительно закрыл глаза и, словно наяву, увидел вдруг мертвое поле
боя, убитых и раненых коней, погибших людей. Стало страшно древним,
позабытым страхом...
Убитые лежали так тесно, что местами не видно было травы. Ярко
блестели шлемы, кольчуги, мертвое поле боя дышало ужасом. Рослый дружинник
навалился на врага и застыл с обломком стрелы в междуглазье. Казалось, и
мертвые еще продолжают биться. Кричали и стонали раненые. Над раненым
дружинником склонился чернобородый старик в порванной кольчуге, жарко
шептал слова наговора:

Кровь руда, не точись,
Кровь руда, запекись.
Красный камень глубоко,
Красный камень далеко,
Он не в поле, не в борах.
Он не в море, в горах...
Кровь руда, остановись...

Над елками кружили черные вороны - черные, словно головни на пожаре.
Провели пленных - мокрых, в болотной тине, с серыми от страха восточными
скуластыми лицами...
Люди несли лопаты, поднимались на холм. В венце холма стоял священник
с тяжелой книгой, нараспев читал молитвы.
Несколько дружинников мечами рубили ольшины, готовили кладины для
переноски убитых. (В нашей округе до сих пор гробы приносят на кладбище на
кладинах.)
Сон не уходил, мучил меня, уводил за собой. В детстве, после того как
я впервые увидел убитых партизан, меня долго мучили кошмары, я видел наяву
окровавленных людей, но те видения были смутными и краткими, этот же сон
тянулся, словно бесконечное страшное кино. Снилось то, о чем я слышал,
читал, то, о чем думал и писал в тетради...
Сестра была на холме, работала заступом. Рядом с ней копал песок
дружинник в белой нательной рубахе. Кольчуга, шлем и меч лежали наверху.
Яма была глубокой, как высохшее озеро. Я с трудом поднялся на песчаный
отвал...
Убитых хоронили вечером, несли на кладинах, по цепи передавали в яму.
Могильный холм насыпали уже в темноте, он рос на глазах, люди с лопатами
словно бы хотели подняться в небо...