"Вторжение любви" - читать интересную книгу автора (Вэнак Бонни)

Глава 20

Джасмин попыталась погасить лампу, но Томас остановил ее руку.

– Я хочу смотреть на тебя, – произнес он. Его глаза источали такой жар, что Джасмин показалось, будто ее кожа охвачена огнем. – Я так долго ждал этого, Джас. Не отвергай меня. Ты моя сверкающая звезда, спустившаяся с небес, – хрипло произнес Томас.

Томас спустил с постели ноги, укрытые простыней, и, взяв Джасмин за руку, притянул ее к себе. Она задрожала в предвкушении, когда ладони мужчины нежно скользнули вверх по ее талии. Его глаза светились обожанием.

– Я упал бы к твоим ногам, моя царица, если бы в самом деле был Цезарем.

Услышав похвалу, Джасмин растаяла. Она чувствовала себя такой же прекрасной, как Клеопатра, – необычной и обожаемой. Обхватив Джасмин за талию, Томас еле заметно коснулся ее живота в поцелуе. Ее наводнило тепло, и она провела пальцами по густым волосам Томаса.

Внезапно Томас увлек ее за собой, и они оба упали на постель. Обхватив лицо девушки ладонями, Томас очень нежно поцеловал ее.

– Пожалуйста, Томас, покажи мне, как нужно любить, – прошептала Джасмин.

Наконец она оказалась в его объятиях.

– Ты такая красивая, – пробормотал Томас, проводя руками по мягкой смуглой коже девушки. – Обжигаешь меня…

Томас наклонил голову и уткнулся носом в ее изящное плечо, вдыхая исходящий от нее изысканный аромат. От Джасмин пахло женщиной, мускусом и цветами – присущий ей одной запах. Томас легонько прикусил кожу, пробуя ее на вкус. Ему хотелось впитать в себя всю ее, чтобы они слились воедино, не зная, где заканчивается одно тело и начинается другое.

Это было настоящее сумасшествие, сон, ставший явью. Только такие сны не длятся долго. Чувства никогда раньше не управляли Томасом. Но сейчас его охватило первобытное собственническое желание заявить на эту женщину свои права. Он жаждал стать ее первым мужчиной, первым вкусить ее сладость. Покорить ее своей страстью, чтобы она никогда, никогда не забыла его.

Томас поднял голову и нежно посмотрел на девушку, Ее щеки окрасил румянец, когда она робко подняла на него глаза. Переплетя ее пальцы со своими, он поднял руки девушки и завел их за голову. Египетское солнце сделало его кожу почти такой же темной, как у нее, только ее изящные пальцы резко контрастировали с его сильными и загрубевшими.

– Никаких сожалений, – прошептал он. – Только не сегодня. Сегодняшняя ночь для нас.

– Только для нас, – мечтательно повторила она.

Томас вновь поцеловал ее, легонько касаясь губами невероятно сладкой смуглой кожи. Она была мягкой и гладкой, точно шелк, опровергая слова его матери о том, что у всех темнокожих женщин кожа жесткая и шершавая. Томас провел пальцами по полной округлой груди, спустившись к розовому соску. Превратив его в тугой бутон, Томас поднял голову, чтобы посмотреть на реакцию Джасмин.

Ее глаза были закрыты, а с губ сорвался стон. Томас улыбнулся. Это хорошо, но он хочет больше. И получит гораздо больше. Еще до наступления утра он заставит Джасмин выкрикнуть его имя в порыве безудержной страсти. Пальцы уступили место губам. Они обхватили тугой сосок и потянули. Выгнувшись дугой, Джасмин прильнула к нему. Его язык безжалостно терзал тугую бусину, не останавливаясь ни на секунду.

Это сон. Ее сон. И Джасмин хотела запечатлеть в памяти каждое мгновение. Страх неизвестности смешался с радостью и растущим возбуждением. С каждым прикосновением языка Томаса Джасмин пронизывали необыкновенные сладостные ощущения. Ее лоно пульсировало от желания. Зарывшись пальцами в густые волосы мужчины, они стонала от наслаждения.

Когда Томас поднял голову, Джасмин игриво опрокинула его на постель.

– Я хочу дотронуться до тебя. Посмотреть на тебя, – сказала она.

С улыбкой на устах Томас повиновался. Его лицо и руки, открытые для солнца, были покрыты темным загаром. Остальное же, твердое как камень, тело оставалось бледным и таким отличным от ее собственного. Джасмин погладила дрожащей рукой грудь мужчины и с трепетом скользнула ниже. Свет против тьмы. Их тела, как и их миры, так отличались друг от друга.

Джасмин дотронулась до Томаса, восхищаясь игрой тугих мышц под шелковистой кожей. В верхней части его груди темнел треугольник позолоченной солнцем кожи. Остальное тело было гораздо светлее. Джасмин заметно дрожала, когда гладила своей темной рукой широкую грудь мужчины, резко контрастирующую с ее смуглой кожей.

Ладони девушки прошлись по плечам Томаса, отправились в путешествие по его спине, чтобы насладиться ощущением тугих мышц, а потом остановились.

Джасмин нависла над Томасом, и молодой человек замер. Она ошеломленно смотрела на рваные белые шрамы, уродующие его безупречную кожу. Они были старыми и уже зарубцевавшимися. Джасмин нежно провела рукой по шрамам, и Томас вздрогнул.

– О, Цезарь, кто это с тобой сделал? – спросила она. Томас отвел руку Джасмин и грубо притянул ее к себе.

– Да так, один человек. Была драка. Давно.

Томас предпочел на вопрос ответить горячим поцелуем, и она отдала ему всю себя. «Пойдите прочь, кошмары прошлого», – мысленно произнесла она, стараясь сделать так, чтобы Томас забыл обо всем, что когда-то его мучило. С каждым поцелуем Джасмин раскрывала ему то, что так долго таилось в ее сердце. Все, что она прятала от посторонних глаз, боясь явить миру. Пробудившаяся в душе Джасмин страсть поглотила все остальное, словно они с Томасом существовали только ради этого момента и друг для друга. Никаких сожалений. Никогда.

Покрывая девушку нежными, точно прикосновения крыла бабочки поцелуями, Томас разжигал в ней пламя. Джасмин выгнулась и тихо вскрикнула, когда Томас развел ее бедра своими сильными руками. Девушка попыталась прикрыть наготу, но Томас не позволил.

– Ты прекрасна везде, моя царица. Восхитительна, как цветок жасмина. Откройся мне навстречу.

Чувственное наслаждение пронизало Джасмин, когда она явила взору Томаса свою плоть. Он очень осторожно провел пальцем по мягкой расщелине. Джасмин напряглась, а потом ощутила, как ее лоно увлажнилось, словно роса окропила лепестки цветка.

– Да, – пробормотал Томас. – Ты такая сладкая…

Наслаждение сменилось потрясением, когда Томас наклонил голову и поцеловал ее. Его язык вторгался во влажные глубины, дразня и терзая.

– О!..

Джасмин тихо вскрикнула и влепилась в волосы Томаса, когда его язык коснулся самого чувствительного места на ее теле. Каждая новая ласка лишь усиливала водоворот наслаждения, и Джасмин казалось, что она вот-вот взорвется.

И развязка не заставила себя ждать. Выгнувшись, Джасмин сквозь рыдания выкрикнула имя Томаса, и ее охватила дрожь.

Нежные поцелуи мужчины постепенно вернули ее с небес на землю. Он приподнялся на локтях и отер рот тыльной стороной ладони. Его взгляд был обжигающим и напряженным.

А потом он оказался сверху, накрыв своим сильным телом ее более изящное. Джасмин ощутила прикосновение его тугой плоти к своему лону и замерла, догадываясь, что произойдет дальше. Ее пальцы впились в стальные мышцы плеч Томаса.

– Думаю, пришло время лежать и думать об Англии, – слабо пошутила Джасмин.

Еле заметная улыбка, заигравшая на его губах, слегка притушила пылающий в глазах огонь.

– Посмотри на меня, Джас. Сосредоточься на мне, – тихо произнес он.

Обхватив лицо девушки руками, Томас поцеловал ее, требуя ответа. Напряжение отпустило Джасмин, когда Томас прервал поцелуй и его плоть погрузилась в ее лоно. Еще чуть-чуть… Глаза его вспыхнули решимостью, и он с силой подался вперед. Жжение усилилось.

– Расслабься, – попытался он успокоить девушку. – Просто расслабься, Джас. О да, откройся… да…

Еще один толчок, и преграда была сломлена. Ошеломленный возглас Джасмин потонул в нежных успокаивающих словах ободрения. Боль утихла, и девушку охватило чувство насыщения. Слегка приподнявшись, Томас взял девушку за руки и пригвоздил ее к постели своим обжигающим взглядом. Самый настоящий завоеватель.

– Клеопатра сдалась на милость своего господина Цезаря, – прошептала Джасмин, и взгляд Томаса наполнился нежностью.

– Цезарь польщен благосклонностью своей царицы и отдает ей свое сердце взамен.

Джасмин с благоговением смотрела на Томаса, когда тот начал двигаться внутри ее. Вот этот таинственный танец любви, о котором она столько слышала, вот оно, наивысшее единение мужчины и женщины. Томас стал теперь ее частью, глубоко в ее теле и сердце. Англия и Египет слились воедино, два тела стали одним целым. Это было подобно буйству красок в палитре, когда невозможно сказать, где начинается один цвет и когда он переходит в другой.

Плоть Томаса продолжала движение. Закружившись в водовороте наслаждения, Джасмин инстинктивно раскинула ноги. Томас застонал. Капелька пота, скатившись по его лбу, упала на грудь Джасмин. Он продолжал чувственное наступление, и Джасмин, распластанная под ним, могла теперь полностью отдаться сладострастию, забыв о недавней боли. Она молча смотрела на Томаса, на его суровые черты. Это был воин, требующий награды. Его плоть скользила взад и вперед, и ее обладатель сжал бедра Джасмин, не желая отпускать ее от себя, заявляя на нее свои права.

Джасмин выгибалась навстречу каждому толчку, а потом вскрикнула, ощутив растущее в животе напряжение. Горячий фонтан забил внутри ее лона, когда Томас запрокинул голову и глухо застонал.

А потом он упал на Джасмин, уткнувшись в подушку рядом с ее головой, и его прерывистое дыхание обожгло ее ухо. Девушка прислушивалась к отчаянному биению сердец, поглаживая шелковистые волосы Томаса. Пот покрывал их разгоряченные тела.

Наконец Томас перекатился на бок, и Джасмин поморщилась, когда его плоть выскользнула из ее лона. Он притянул девушку к себе.

– Моя прекрасная звезда, – глухо произнес он. – Мой рай.

Крепко обняв Томаса, Джасмин гладила влажные от пота волосы, покрывающие его грудь. Сегодняшняя ночь принадлежит им. О большем она не может просить. Не осмелится.

Джасмин проснулась, когда фитилек в лампе почти погас. Она потянулась, чтобы погасить его совсем, но потом остановилась и посмотрела на своего возлюбленного. Темная щетина затеняла его подбородок. Длинные ресницы слегка подрагивали, почти касаясь покрытых загаром щек, рот приоткрылся во сне. Его грубая мужская красота покоряла воображение, и все же он выглядел ранимым, словно сбросил с себя латы.

Очарованная, словно принцесса, взирающая на спящего принца, Джасмин запечатлела на лбу любимого поцелуй. А потом отодвинулась, намереваясь вернуться в свою постель.

Глаза Томаса открылись. Они напоминали Джасмин ирисы и были зелены, словно сверкающие изумруды. Его волевой подбородок казался вытесанным долотом искусного резчика, а губы, эти полные упрямые губы, еще недавно покрывали поцелуями ее тело.

– Ты никуда не пойдешь. – Голос Томаса был хриплым и звучал со сна приглушенно. Обхватив Джасмин сильной рукой, он притянул ее к себе, и она прильнула к его мускулистому телу. Если их кто-нибудь увидит, значит, так тому и быть.

Ладонь Томаса обхватила грудь Джасмин, а потом начала медленно и лениво исследовать ее тело. Окончательно проснувшись, Джасмин выгнулась, когда твердая плоть мужчины уперлась в ее бок.

Перевернув Джасмин, Томас провел ладонью по ее животу, наблюдая за тем, как мышцы вибрируют от его прикосновения, и спустился ниже.

– Тебе очень больно? – спросил он, погружая палец в ее лоно.

– Нет, я думаю… о! – Джасмин выгнулась, столь изысканной показалась ей эта ласка.

– Здесь? – спросил Томас, шевельнув пальцем.

– О да, прошу тебя, – выдохнула Джасмин.

Еще немного погладив нежную плоть, он убрал руку и раздвинул коленом ноги Джасмин. Он вновь вошел в ее лоно, и девушке захотелось зарыдать от неудовлетворенности. Ведь она была так близка к развязке. Но Томас двигался так, чтобы не оставить без внимания чувствительный бутон, доставлявший Джасмин такое наслаждение, Закусив губу, чтобы не закричать, Джасмин посмотрела на Томаса.

Его взгляд был напряженным, собственническим и страстным.

– Ну же, кричи. Тебя никто не услышит. Однако тебя хочу послушать я, Джас. Я хочу слышать твои восхитительные крики.

Томас вновь вошел в Джасмин, и на этот раз она не удержалась и закричала, когда удары стали мощнее и быстрее. Бедра ее раскачивались в такт движениям Томаса, и она выкрикнула его имя, когда мощная волна наслаждения накрыла ее с головой. Запрокинув голову, Томас застонал и упал на постель.

Содрогаясь всем телом, молодые люди сжимали друг друга в объятиях. Еще не зная, что скоро им придется расстаться.