"Наталья Александрова. Ассирийское наследство" - читать интересную книгу автора

Наконец они остановились. Незнакомый голос произнес что-то на том же
тарабарском языке - судя по интонации, задал вопрос, и Шоша ему ответил.
Лязгнула металлическая дверь, они прошли еще немного, и Шоша наконец снял
платок с глаз Таракана.
Слава увидел, что находится в большом помещении с неровными сырыми
стенами - что-то вроде огромной пещеры. Пещера была освещена неровным
колеблющимся светом чадящих факелов, там и сям укрепленных на стенах. Рядом
со Славой и его проводником стояло человек сорок мужчин, по большей части
молодых, смуглых и черноволосых. Все напряженно смотрели в центр пещеры,
где около сверкающего позолотой каменного стола колдовал высокий
длинноволосый мужчина в белой одежде. Он положил на стол горку сухой травы,
протянул к ней руку, и трава вспыхнула. К потолку поднялся столб белого
дыма, в пещере запахло сладковато и неприятно. У Таракана чуть-чуть
закружилась голова и захотелось смеяться, но все люди вокруг него были
такими серьезными и так напряженно смотрели на длинноволосого, что Слава
тоже замер и уставился на него, ожидая, что тот устроит.
А длинноволосый фокусник поднял руки и заговорил нараспев:
- Приди, приди же к нам, о львиноголовая Ламашту! Поднимись из своего
подземного царства, приведи за собой страшных чудовищ мира мертвых! Приведи
за собой злых демонов и голодных духов! Обрушь свою ярость на наших врагов,
покажи им свою великую силу, ввергни их в страх и ужас! Приди, приди,
львиноголовая! Пусть вслед за тобой поднимутся призраки ночи и страшные
обитатели могил, чье лакомство - человеческое мясо, чье вино - кровь
убитых! Пусть враги наши в страхе бегут от тебя, пусть познают они силу
древних богов и власть древнего народа!
После длинноволосый произнес много совсем непонятных слов и насыпал на
стол еще травы. Дым, поднимавшийся от золоченого стола, стал зеленоватым.
- Приди, о Ламашту! - громко выкрикнул длинноволосый, и все остальные,
как один человек, крикнули за ним:
- Приди, о Ламашту!
И Слава Таракан кричал вместе со всеми, он почувствовал себя одним из
этих людей, и ему хотелось остаться с ними навсегда, стать таким же, как
они...
- Приди, львиноголовая! - вскрикнул жрец, и остальные повторили за
ним, как эхо:
- Приди, львиноголовая!
И вдруг под сводами пещеры раздался страшный и грозный звериный рев,
одновременно унылый и злорадный. От этого рева кровь заледенела в жилах,
волосы на голове зашевелились, сердце забилось как бешеное. В этом реве
слышались жестокость и коварство, злоба и неутолимый голод хищника.
Переходя в утробное рычание и страшное, тоскливое мяуканье, рев этот начал
понемногу затихать, как будто издававшее его чудовище удалялось, спускалось
в породившие его глубины преисподней.
- Великая не хочет подняться к нам! - закричал жрец, когда затихли
последние отзвуки рычания. - Она ушла, спустилась в глубины своего
подземного царства, в свои темные чертоги! Львиноголовая не хочет прийти в
наш мир! Мы не угодили ей! Чего ты хочешь, о великая черная мать, скажи
своим детям?
С этими словами жрец подбросил новую щепотку травы в тлеющую на
золотом столе горку. Поднимающийся к потолку дым пожелтел, стал золотистым,