"Сергей Александров. Крылатые танки" - читать интересную книгу автора

и наземными войсками, наши штурмовики успешно громили отступающего
противника. Они совершали по нескольку боевых вылетов в день. Немецкие
истребители теперь нас меньше беспокоили. Они покинули аэродромы, на которых
прежде базировались.
Линия фронта отодвинулась к населенным пунктам Заря и Александровка.
Разведка доложила, что восточное этих сел замечено большое скопление пехоты
противника. Для ее уничтожения выделена была значительная группа
штурмовиков. Чтобы навести ее на цель, я с радиостанцией расположился на
небольшой высоте. В четырех километрах отсюда, в лощине, и располагались
гитлеровцы. И вот, когда наши штурмовики появились надо мною, вдруг выясняю,
что части корпуса продвинулись еще километров на восемь вперед, что в той
самой лощине уже не немцы, а наши войска. Что делать? Будет тягчайшим
преступлением, если "илы" ударят по своим.
Смотрю на карту, лихорадочно ищу объекты, на которые необходимо их
перенацелить, и немедленно связываюсь с ведущим группы штурмовиков. Ведь в
моем распоряжении считанные минуты.
Кратко сообщаю об изменении линии фронта, указываю новые цели. Но
ведущий почему-то молчит. А "илы" уже становятся в круг для атаки. Тогда я
решаюсь на последнюю крайность: называю свою фамилию и повторяю приказание.
Расчет один: меня многие знают по Воронежу. Только после этого штурмовики
перестроились и пошли новым курсом дальше на запад.
Таким же образом я перенацелил и другую группу. Несчастья, которое
могло произойти из-за чьей-то нераспорядительности, не случилось.
В ходе тяжелых боев летом 1943 года наши авиационные части понесли
большие потери. Требовалось пополнение. И вскоре в дивизию стали прибывать
молодые летчики, техники и авиационные специалисты.
Среди новичков оказались два ленинградца. Пригласил их на беседу. Ко
мне явились совсем юные младшие лейтенанты. Один - высокого роста, смуглый;
другой - чуть пониже, русоволосый. Оба только что окончили училище. Фамилии
их, к сожалению, запамятовал.
- Значит, пороху еще не нюхали? - спрашиваю у них.
- Нюхали, товарищ полковник, - ответил тот, что повыше ростом. - И
голод видели во время блокады Ленинграда.
- Ленинград - моя родина, - сказал я, приглашая их сесть.
Долго мы говорили тогда по душам, вспоминали достопримечательности
родного города, проклинали гитлеровских оккупантов, разрушивших и
осквернивших многое из того, что нам близко и дорого было с самого детства.
Потом я рассказал землякам о традициях нашего соединения, о лучших людях,
посоветовал не горячиться при выполнении боевых заданий.
- Одной злости мало, чтобы отомстить врагу, - сказал я в заключение, -
она должна подкрепляться умением, сочетаться с трезвым расчетом. Слушайтесь
во всем командиров, присматривайтесь к бывалым летчикам, перенимайте у них
все лучшее.
После ухода младших лейтенантов я не сразу освободился от нахлынувших
воспоминаний. В памяти до мельчайших деталей воскресил годы, прожитые в
Ленинграде.
Родился я в семье питерского рабочего. Трудиться начал с одиннадцати
лет, на заводе. В 1917 году вместе со старшим братом Борисом распространял
газету "Правда" и "Вечернюю Красную газету". Выполняли и другие задания,
которые заводской партийный комитет поручал нам, мальчишкам одиннадцати и