"Тимофей Алешкин. Наполеон в России: преступление и наказание" - читать интересную книгу автора

3. октябрь 1812 года

Войска были в полной боевой готовности. Жители города выбегали из домов
и собирались всюду в толпы, многие выказывали явное недовольство по
отношению к нашим солдатам. Часть пожарных насосов, которые по приказу
Дюронеля были собраны в городе и подготовлены к работе оказалась
испорченной. Жандармов Дюронеля с остальными насосами послали на помощь уже
тушившим пожар командам. В половине четвертого ночи прибыл офицер, который
доложил, что какие-то люди оказали пожарным командам сопротивление; они
прятались в охваченных огнем кварталах и стреляли в наших солдат. Офицеры и
солдаты привели несколько этих людей, захваченных на месте. Каково же было
наше удивление, когда мы убедились, что перед нами "гвардейцы" Петрова в их
нелепых мужицких нарядах и солдатских шапках! Император приказал привести к
нему Петрова; скоро вернулся посланный адъютант и доложил, что в
расположении "мужицкого царя" нет ни одного человека, он привез пакет,
который ему отдала какая-то женщина, предназначенный будто бы императору. В
пакете оказалось письмо Петрова императору, написанное им на его
отвратительном французском, который на бумаге выглядел еще нелепее, чем в
речах этого шута. В послании, озаглавленном "Рескрипт от всея Руси выборного
Леонтия Петрова" этот негодяй в напыщенных фразах, которые выглядели еще
нелепее из-за их полной безграмотности объявлял войну императору, обвиняя
его в таинственных "нарушениях народной воли российской". Не дочитав письма,
император сердито бросил его на землю и приказал двум эскадронам гвардейских
кирасиров догнать и привести ему "царя". Однако скоро из поступающих
донесений стало понятно, что хитрец, уже несколько часов назад тайно
покинувший со своей "армией" Москву, предусмотрительно отгородился от
преследования непроходимой стеной из горящих московских кварталов, через
которую не смогли пробраться даже наши отважные гвардейцы. Приказы поймать
Петрова были посланы всем нашим отрядам к югу от Москвы, но негодяй с
горсткой "гвардейцев" (большинство было им оставлено в горящем городе) сумел
прорваться через наши посты и след его был потерян.
Только через несколько дней мы смогли полностью оценить, какой вред
нанесло нам это предательство. Петров и его "штаб" были для нас единственным
источником сведений о происходившем вокруг, разведка с начала кампании не
приносила ничего или почти ничегомногие из наших агентов были открыты
русскими, остальные не осмеливались ничего сделать, опасаясь разоблачения.
Незнание языка и отчужденность местного населения были для нас большой
трудностью в первые недели похода; с начала восстания, когда мужики стали
относиться к армии более дружественно, все наши связи с окружающим незаметно
перехватил появившийся тогда же при ставке Петров. Со своим смешным
французским он всякий раз оказывался под рукой, когда требовалось допросить
местных жителей или явившиеся к императору делегации мужиков. Постепенно это
стали делать его "офицеры", и в ставке не заметили как переложили на людей
Петрова все действия по получению сведений о противнике. Оставалось только
принимать доклады от "царя", с которыми тот каждое утро появлялся в штабе.
Император сам любил выслушивать Петрова, и один раз, будучи в
превосходном расположении духа, даже благосклонно ущипнул его за ухо. Надо
отдать должное этому хитрецу, он ничем не проявил тогда своего изумления и