"Энна Михайловна Аленник. Напоминание " - читать интересную книгу автора

от плевры. Не работа была... Озноб до сих пор... от чуда.
- Так это ж Коржин! - гордо сказал Грабушок. - Другого я от него и не
ждал.
Никто ему не напомнил, что он только что спросил - "летальный?". Не до
того было. Переживали чудо. Ведь к нему не привыкнешь, даже к десятому,
даже к сотому. Ибо чудо никогда не повторяется, оно всякий раз новое.
Сестра, измученная уходом за бывшим смертником, никак не могла поверить:
- Неужели живой будет?
- Будет, - ответил за Бобренка ординатор, прозванный Неординарным. Он
вышел вслед за каталкой с прооперированным.
За ним, последним, вышел хирург солидного вида, солидных знаний,
бледный и замкнутый.
Послышался голос Коржипа:
- Продолжаем обход.
Он поглядел на увозимого в палату как-то озаренно, бодро и подошел к
хирургам. Эта операция, предельно осторожная, точная, предельно скорая
даже для него, отбирающая массу сил, казалось, прибавила ему силы или
бодрости, хотя он осунулся и, похоже, что в весе убавился. Но медленнее
работать было нельзя: каждая минута на столе могла стать для больного
последней.
Подойдя к помощникам, Алексей Платонович поднял голову, со своего
невысокого роста посмотрел в глаза высокому солидному хирургу, потом
Бобренку и сказал:
- Прежде чем продолжить обход, я хочу поблагодарить вас. Вы прекрасно,
догадливо, точно ассистировали.
- Какое там догадливо, - не согласился Бобренок. - Я же не успел
уловить, как вы начали проход у плевры.
- Зато все остальное улавливали моментально.
- Чем вы начали?
Алексей Платонович поднял мизинец:
- Вот чем. Он мягче металла. Но что такое, почему вы не готовы к
обходу? Прошу мыться и догонять.
Во время обхода некоторые диагнозы подтвердились.
Но один диагноз был до нелепости неверный. Благодаря латыни это не
стало достоянием гласности, не унизило автора нелепого предположения в
глазах больных.
- Профессор, со мной прямо страх! - пожаловался один детина с разбитой
после попойки лобной костью. - Мозги у меня так и перекатываются в голове
из угла в угол.
- Ничего, - ответил Коржин. - Они гуляют. У вас их такое удобное
количество, что им просторно. Полежите спокойно, пройдет.
Дошли до упомянутой накануне Николаем Николаевичем женщины с
предполагаемым заболеванием Паркинсона. Она оказалась невероятной полноты
блондинкой средних лет, с множеством локонов, подхваченных голубой лентой,
и, ввиду того, что была супругой одного из видных начальников Минского
горторга, лежала в отдельной палате. На ее тумбочке было все
высокосорт,но-питательное, деликатесное, в магазинах не виданное, - все,
кроме птичьего молока. Не уместившаяся на тумбочке тарелка с пирожками и
распечатанная, но нетронутая плитка шоколада красовались на табуретке,
покрытой накрахмаленной скатеркой.