"Сергей Алексеев. Возвращение Каина (Роман)" - читать интересную книгу автора

смел унизить, называя только по имени, ее высокого достоинства и целомудрия.
В своих воображаемых картинах их жизни он даже исключал возможность
женитьбы, чтобы опять же не умалить отношений обыкновенным супружеством. Он
представлял, что встречается с ней тайно, в глухих уголках Дендрария.
Дождливым поздним вечером она приходит на свидание под Колокольный дуб
(когда-то между его отростком висел пожарный колокол), и они стоят под одним
зонтиком, целомудренно прижавшись друг к другу. И больше ничего! И оба
знают, что встреча эта всего на минуту-две. Нужно успеть надышаться друг
другом, а потом быстро разойтись в разные стороны и не оглядываться, чтобы
не было смертельной тоски до следующего свидания. И вот новая встреча, возле
купальни, на самом деле полузаросшей лужи, однако в воображении
облагороженной: на воде плавают желтые листья и опять идет дождь. Они сидят
в беседке, за столиком друг против друга и лишь слегка касаются пальцами. И
тоже пора размыкать руки...
А преград для их свиданий не было никаких! И наверное, многое из
мечтаний Аристарха Павловича воплотилось бы в жизнь, не случись прошлой
весной таких событий, которые круто повернули жизнь.
Вдруг ликвидировали Поместное лесничество и уволили Аристарха
Павловича. Он вначале обрадовался и попробовал пойти на службу в Дендрарий,
но там уже шло сокращение, и при всем уважении к нему даже места сторожа не
нашлось. Оставалось одно - идти наниматься в Институт вакцин и сывороток,
ферма которого вплотную примыкала к Дендрарию и представляла собой длинный
ряд новых каменных конюшен за высоким, кое-где недостроенным забором из
железобетонных плит. Там Аристарху Павловичу предложили на выбор две
должности - конюха и сторожа. Зарплата у конюхов была много выше, и ходили
они чаще всего в белых халатах, но Аристарху Павловичу не нравилась их
служба. Накормить коней, почистить денники - куда ни шло, можно в
удовольствие делать. Однако кроме этого каждый день надо было водить
двух-трех лошадей на забор крови. В донорском зале, где пахло бойней, коня
ставили в специальный станок, надевали носовертку, заворачивали так, чтобы
лошадь от боли не шевельнулась, пока не набежит полная бутыль с резиновой
пробкой. Кони знали, куда их ведут и зачем, и многие не могли привыкнуть,
начинали биться, ломали себе ноги, выкручивали руки конюхам, орали, как люди
перед смертью, а глаза! Какие у них при этом были глаза!..
Посмотрел на это Аристарх Павлович и сумел только сказать:
- Т-тиимать!..
И пошел сторожить конеферму. Однако производство есть производство.
Аристарха Павловича то и дело начали посылать в донорский зал на подмогу
ветеринарам, которые забирали кровь, мол, днем сторожу все равно делать
нечего, а там женщины с конями маются. Тебя же здоровьем и силой Бог не
обидел. С одной стороны, и правильно, с другой же - душа не терпит. С месяц
он ходил и помогал, но однажды завели доходного коняку в станок, воткнули в
жилу иглу и только новые бутыли подставляют. Конь уж и дрожать перестал,
глаза закрыл.
- Т-тиимать! - закричал Аристарх Павлович. - Вы что делаете?!
- Этот на списание, - отмахнулась ветеринарша. - Последний раз
мается...
И выточили из коня всю кровь! А потом для порядка перехватили горло
ножом, подцепили челюстями автокара и повезли на мясо...
Лошади-доноры выдерживали в институте года три-четыре. Это была фабрика