"Сергей Алексеев. Хранитель силы (Сокровища Валькирии 5)" - читать интересную книгу автора

шестидесятилетним человеком. Проще всего незаметно передвигаться по городу
и одновременно держать генеральскую марку было в такси, но в связи с тем,
что на его руках теперь оказывался еще и новоиспеченный тесть, Василий
Егорович Притыкин, Мавр вынужден был экономить. И все-таки на следующий
день, можно сказать, после первой брачной ночи, счастливый молодожен
поехал искать брошенный лесозавод, подрядив частника. По дороге тот
рассказал, что место это считается чуть ли не проклятым пристанищем
бродяг, бомжей и прочей швали, которые заселили жилую зону после того, как
закончился на реках молевой сплав и предприятие вылетело в трубу.
Зрелище на самом деле выглядело печально, и даже первый снег не смог
скрасить разора и мерзости запустения. Промзону лесозавода давно растащили
и пожгли, но жилая зона еще стояла да еще и на красивом берегу реки,
огороженная трехметровым поломанным забором: когда-то здесь работали
"химики" и ссыльнопоселенцы. И бараки были еще ничего, на окнах кое-где
даже занавески есть. Появление генерала вызвало тихое изумление у
обитателей, привыкших только к милицейской форме и малым званиям.
Молчаливые, серо-синие и бесполые люди таращились беззлобно и по-детски
любопытно. Мавр спросил Василия Егоровича, однако ни по имени, ни по
фамилии такого не знали. Привычные человеческие опознавательные знаки уже
были ни к чему, существующий здесь мир человекоподобных давно обратился к
приметам естественным, природным: одноногий дед оказался всем известен и,
вроде бы, даже почитаем, ибо из собравшейся толпы теней выделился, как
почудилось, худенький мальчик, и тотчас вызвался проводить.
Они пошли вдоль бараков к головному, двухэтажному, и по пути,
расспрашивая проводника, Мавр назвал его мальчиком, на что тот ответил с
легким вызовом:
- Я не мальчик!
- Значит, молодой старичок! - безобидно пошутил Мавр.
- Я - женщина! - с достоинством заявило это существо и стащило с
головы серо-синюю, когда-то вязаную шапочку.
Из-под нее высыпались длинные, не мытые серые волосы. На кончиках,
как остатки былой роскоши, виднелась краска цвета спелой вишни...
Женщина привела Мавра на второй этаж, оставила у двери в темном,
пахнущем тюрьмой коридоре и, постучавшись, вошла. Что говорила, было не
слышно, однако минуты через три, под яростный мат выскочила обратно и
бросилась вниз по лестнице.
Кажется, тесть гостеприимством не отличался или находился в плохом
настроении.
Мавр шагнул через порог и сощурился от яркого света: чуть ли не во
всю стену было сдвоенное окно на солнечную сторону. Василий Егорович
полулежал на скрипучем, продавленном диване и смотрел немой телевизор. Это
был старик лет под восемьдесят, с белой и густой, как у Карла Маркса,
бородой и суровым, немилостливым взором глубоко посаженных глаз. Вместо
правой ноги торчала культя, обернутая штаниной.
- Здорово, Василий Егорыч! - весело сказал Мавр. - Вот ты куда
забрался!
Тот смотрел пытливо, строго и с заметной настороженностью. Изучал,
исследовал, сканировал его с упрямством машины: это был сильный, умный и
безбоязненный человек, но побитый жизнью, как сукно молью: полуобнаженные
руки от пальцев до локтевых сгибов были увиты синими наколками,