"Сергей Алексеев. Хранитель силы (Сокровища Валькирии 5)" - читать интересную книгу автора

- Рано... В сорок седьмом согрешил, стал Пронского искать... На
фронте, пока страшно было, до Господа - рукой подать... А остался жив,
земное тщеславие одолело. Обида была: вместо награды, чуть на тот свет...
хоть бы медаль какую... Смотрю, одного героя награда... второго... И я
возжелал... Стал писать везде, и Жукову... Меня за этот грех Господь и
наказал... Колымскими лагерями, на девять лет... А еще сказали, мол, погиб
Пронский, после войны... На смерть погнали, да выжил... Всего
рассказывать... при Хрущеве трепали, я уже в сане был... При Брежневе
тоже... Выпытывали, зачем я к Жукову ходил... Писал... Тогда у меня и
созрела... Маршал-то много чего сам по себе делал... Без ведома... Вот его
Хрущев и давил... Эх, брат, ты пишешь, тайны империи... В семьдесят втором
заболел, после лагерей легкие слабые... Отпустили меня на лечение, в Крым.
Поселился я у местного батюшки на квартире, в Ялте. Год прожил - улучшения
нет... Отец Николай повез меня в Соленую Бухту, на дыхательную гимнастику
и на массаж, мол, человек один лечит... Грех, конечно, да уж задыхался...
А привез меня к Пронскому. Живой и здоровый, оказывается. Только не
признался он. Да и лечить не стал, говорит, только женщин пользую, а тебе,
дед, помирать пора... Я его сразу признал, примета хорошая, шрам от виска
до горла... Я так, эдак - ни в какую... Бог судья, говорю... И говорю,
дескать, мальчишку того я отпустил. Тут он и выдал себя, отяжелел,
замолчал... Потом говорит... Икнется еще этот ублюдок. Сатану отпустил,
бесовское отродье. А сам, вроде, Божий стражник, святоша... И ушел...
долго потом не видел, года три...
В это время в кабинет заглянул заведующий и лишь глянув старцу в
лицо, тотчас же заявил, что беседа окончена. Гедеон оказался послушным,
обнял доктора за шею, знаком подманил Хортова под другую руку.
- Завтра приходи, - зашептал. - Рано утром... я еще тогда бываю
крепок... Пронский-то ох не простой был... Вот где тайны имперские... А
этого... не смог расстрелять... Подниму руку, а он улыбается, зубы
кажет... Думал, святой, потому и смерти не боится... Это уже после
Страстной недели, можно было... Он и в самом деле отродье сатанинское!
- Кто отродье? - заведующий уже оттаскивал Андрея за полу куртки. -
Кого не смог расстрелять?
- Мальчишку... Который с генералом... Гитлерюгенд, Томас, сынок этого
барона... А Пронский приказал... Я ему так ничего не сказал, и зря...
Убить - грех, и не убить... Вот мне и наказание... Они за мной смотрят,
смотрят...

***

Он выламывался из детства, как птенец из скорлупы; он уже не чаял,
когда оно закончится и наконец-то начнется взрослая, самостоятельная жизнь.
Первый толчок этой жизни он ощутил после возвращения из третьего и
последнего побега: родители считали, что он убит, отец поднял на ноги весь
военный округ и прокуратуру, узбеков, которые напали на Андрея, арестовали
и держали в каталажке, выбивая из них признание, куда спрятали труп. Они
признались в убийстве, но никак не могли указать другого места, кроме
детской площадки.
Он вернулся ровно через год как с того света; отец с матерью
наглядеться на него не могли, боялись чем-либо обидеть и дали полную