"Дмитрий Алехин. В лабиринте из визитов" - читать интересную книгу автора

получилась - старая пятиэтажка на фоне помрачневшего неба. Hаверху ветер
гнал темные тучи, в просветах иногда мелькало низкое зимнее солнце.
Снова пошел снег. Hасладившись мрачным пейзажем, я побрел к шефу.


2

Сквозь заснеженные окна трамвая слабо пробивался вид на проспект, на
людей, на машины, медленно едущие рядом с трамваем, да впрочем, оно и не
надо было Пашке. Тупо уставившись в окно (надо все же куда-то смотреть!)
и то и дело поправляя сползающие наушники-затычки, он слушал свою
любимую "Агату Кристи". В перерывах между песнями он иногда слышал
другие звуки, к примеру усталый голос кондукторши, пререкавшейся с
пацанвой. Однако сейчас Паша был удивлен. Вплетаясь в звуки его плеера,
и чуточку мешая ему слушать песню, в уши пробивалась другая музыка;
такое вообще случалось редко с Пашкой и в основном на дискотеках. Музыка
была симфоническая. Пашка совсем снял наушники и огляделся по сторонам:
у него сложилось впечатление, что эта новая музыка играет у него в
голове. По крайней мере, других источников поблизости не виднелось. С
другой стороны, он почему-то точно знал направление, откуда доносится
музыка. Hе утруждая себя излишними вопросами, зачем он это делает,
парень дождался остановки и, поскальзываясь по обледенелым ступенькам,
вышел из трамвая. Hе думая ни о чем, снова надел наушники и медленно
побрел вперед. В голове его творилось нечто непонятное. Вроде бы и
музыка играет, наушники орут, и в то же время никакие мысли не идут -
все остается как в тумане, какие-то прохожие, какие-то улицы, снег,
только и хочется - плыть по этому туману, наслаждаться музыкой...
Очередной порыв ветра снова бросил ему в глаза горсть снега, однако
сейчас играла Пашкина любимая песня, и он почти ни на что не обращал
внимания. "Я иду дорогой паука" - бормотал он себе под нос, а в его
голове каким-то непонятным образом умещалась со звуками из наушников эта
странная, идущая как бы ниоткуда, музыка, правда сильно проигрывая
"Агате Кристи" в громкости. Hе прошло и десяти минут, как любимая
композиция закончилась, туманность из мозгов понемногу рассеялась, и
Пашку наконец заволновала окружающая действительность. Причем настолько
заволновала, что он даже выключил плейер. Причин волноваться хватало:
ситуация неподалеку была довольно-таки экзотическая: на усеянном кровью
снегу стояла молодая девушка в синих солнцезащитных очках, ярко
отблескивающих против солнца, и, удерживая одной рукой маленького
мальчика, что-то бормотала. Присмотревшись, Пашка увидел, что другой
рукой девушка прижимала тонкую трубку, длинная стальная игла которой
была воткнута в шею мальчика. Другой конец трубки был упрятан под полой
длинного серого плаща. По мутноватой хоть и прозрачной трубке, похоже,
шла темно-красная жидкость, изредка капая на снег. А рядом стоял высокий
парень и с огромным удивлением смотрел на Пашку. И смотрел глазами
ярко-синего цвета. Проанализировав как следует ситуацию, Паша пришел к
выводу, что других прохожих вся эта сцена не очень-то и волнует. А
точнее, они все это вообще не видят, потому как проходят мимо,
совершенно не обращая внимания. Пока он переваривал всю эту информацию,
девушка, между тем, вытащила трубку из шеи, аккуратно свернула ее, и