"Марк Александрович Алданов. Пуншевая водка (Сказка о всех пяти земных счастьях) " - читать интересную книгу автора

половому, совсем как офицер лейб-кампанец. Вытащил из кармана кошелек и,
словно пересчитывая, поиграл золотыми. Хозяин вытаращил глаза. Высокая
женщина подошла к столу и, вопросительно улыбнувшись, села. - "Машкой
зовут", - представилась она, предупреждая вопрос. Михайлов кивнул головой,
хлопнул Машку по спине и заказал из еды самое дорогое, то, что заказывали
господа. - "А всего прежде, братец, подай моей ", - сказал он хозяину. - "Уж
я, брат, сам знаю, что ты любишь", - ответил кабатчик и развязно, и
подобострастно. Он принес бутылку пуншевой водки. Самый вид ее почти до слез
умилил Михайлова. Выпил с наслаждением рюмку. - "Господи, до чего хорошо!
Полгода не пил!" - "Недурна, - сказал он небрежно. - Нет, ты, братец, не
уноси, а оставь на столе всю бутылку!"
Машка радостно сказала, что эту водку любит больше всего, тоже отпила
глоток и попросила для начала ломаных пряников. Через минуту зажглись новые
свечи в господской комнате, хозяин предложил перейти туда. Где-то забренчала
настраиваемая гитара. Половой перестал зевать, и с его лица сошло
презрительное выражение. По кабачку пробежал слух, что курьер тратит
казенные деньги. Но это никого не касалось: так у каждого гостя разбирать,
откуда золото, - не рад будешь жизни. Машка спросила, где остановился
Михайлов. Он не знал, что ответить. Курьеры между поездками обычно ночевали
в общежитии. Но получив месячный отпуск, имея двести рублей капитала, он в
самом деле мог остановиться где угодно. - "Еще никуда не заезжал. А что?"
Она сообщила, что по другую сторону почтовой дороги, в доме, принадлежащем
владельцу кабачка, сдаются господам комнаты. "Отчего бы и нет?" - подумал
польщенный Михайлов, все более входя в роль удалого молодца. Позвал хозяина,
снял, не торгуясь, комнату и предложил задаток. "Что ты! Не со вчерашнего
дня знакомы", - ответил хозяин, взял рубль и, подмигнув, сказал, что комната
будет готова хоть через час.


Выпито в этот первый день, Михайлов помнил, было очень много, и они
перешли с Машкой через почтовую дорогу лишь в четвертом часу ночи. Утром их
разбудили крики: "Ур-ра!.." Михайлов вскочил, подбежал к окну и увидел, что
по пыльной дороге катятся кареты, раззолоченные, восьмистекольные,
запряженные восемью лошадьми каждая, с лакеями на запятках. Люди бежали за
поездом и кричали: "Да здравствует царь Петр Федорович!.." "Да здравствует
государь император!.." "Ур-ра!.." Михайлов ахнул. Государь уже проехал, его
видно не было. В каретах сидели важные люди с пудреными головами, в
бархатных и атласных кафтанах, дамы в робронтах. "У этой глазетовая...
Фижмы, видишь?" - взволнованно говорила Машка, смотревшая в окно через плечо
Михайлова. Последняя карета скрылась в облаке пыли, и не стало сказочного
господского виденья. Долго с восторгом они обменивались впечатлениями между
собой, затем с другими, завтракая в кабачке. Говорили, что царский поезд
проехал в Ораниенбаум. "Видел государя вот как тебя вижу!" - восторженно
говорил кабатчик.


Начались дни, навсегда неясно оставшиеся в памяти Михайлова лучшим
временем его жизни. Он впоследствии и сам не мог толком вспомнить, сколько
прожил на петергофской почтовой дороге. Несмотря на серебряные часы, времени
был потерян счет, - этому способствовали и белые ночи. Никогда на своем веку