"Марк Александрович Алданов. Бельведерский торс (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Вскользь, по профессиональной привычке к наблюдению, он обратил
внимание на четвертого посетителя, немолодого, некрасивого человека в
темно-синей куртке. Этот был не художник. Лицо у него было странное,
изможденное и злобное; оно чем-то напомнило Вазари лицо Микеланджело.
Человек в темно-синей куртке не сидел на месте, как другие, а все
пересаживался со стула на стул или быстрыми маленькими шагами прохаживался
вдоль стены. Художники поглядывали на него с насмешливым недоумением. Его
первым позвали к заведующему; через минуту он вышел из кабинета с пропуском
в руке, - так и не спрятал пропуска в карман, - еще раз прошелся по
приемной, точно не мог сообразить, что теперь нужно делать и где выходная
дверь, затем, ни на кого не взглянув, поспешно удалился.
Позвали, наконец, в кабинет и Вазари. Он сухо объяснил старому
благодушному монаху, что дела, собственно, не имеет, но находясь проездом в
Риме, счел долгом явиться в Ватикан и был бы весьма признателен, если бы при
случае о нем доложили святому отцу; быть может, папа пожелает объявить ему
свою волю относительно времени возобновления работы над фресками Scala Regia
начатой им три года тому назад?
Заведующий канцелярией был очень любезен. Сказал, что слышал о нем,
Вазари, самое доброе, - книг же его не читал и картин не видел или не
помнит: "это ведь дело не наше", - пояснил он с такой простодушной улыбкой,
что обидеться было никак нельзя. Он посоветовал Вазари явиться на ближайший
выход папы: святой отец, наверное, побеседует с ним отдельно, а может быть,
его пригласят и к столу, - папа Пий очень прост, с церемониалом мало
считается, не то, что покойный папа Павел, - и нередко приглашает к своему
столу писателей, ученых, художников. Вазари поклонился. Являться на выход в
надежде, что позовут к столу, было совестно, - а вдруг не позовут? Ему,
впрочем, случалось обедать за столом папы. Стол в Ватикане был превосходный,
подавались и трюфли, и феррарская стерлядь, и павлины со спаржей, и
необыкновенные вина, - но те светские люди, которые любили поесть, принимали
приглашение к папскому столу не слишком охотно: по церемониалу, каждый раз,
как папа подносил кубок к губам, все гости должны были вставать; а если папа
отказывался от какого-либо блюда, то его не давали и гостям. Вазари, однако,
чувствовал, что, несмотря на эти неудобства, от приглашения папы не
откажется.
Получив постоянный пропуск, он вышел из канцелярии. Ветер - все тот же,
жгучий, мучительный, - дул еще сильнее, чем раньше. "Как они тут в Риме от
этого проклятого сирокко не сходят все с ума?", - хмуро подумал Вазари.
Вдруг на дворе произошла суматоха. Конюхи быстро провели великолепного
мантуйского жеребца. Стража вытянулась, люди упали на колени. Вазари издали
увидел, что по лестнице спустился папа Пий IV. Он кивнул головой
сопровождавшим его людям, очень легко, несмотря на свой возраст вскочил на
коня, расправил поводья и ускакал по направлению к Ватиканским садам. За
ним, в некотором отдалении, поскакали тайные полицейские агенты, - папа
ездил каждый день верхом по Риму и не выносил сопровождения стражи. Упавшие
на колени люди вставали и обменивались восторженными замечаниями: римляне
очень любили доброго, милостивого папу и ласково его называли "Медичино": он
был из простых миланских Медичи, не имевших общего с знаменитой
флорентийской семьей. Нравилось римлянам и то, что в свои годы он ездил
верхом, да еще так прекрасно: этого не видели со времен Льва X. У лестницы
Вазари, с неприятным чувством, увидел того же человека в темно-синей