"Марк Александрович Алданов. Бегство (Трилогия #2) " - читать интересную книгу автора

- Видеть не могу! - с чисто физическим отвращением произнес князь. На
этот раз Никонов с ним не поспорил; он испытывал такое же чувство.
- Но и работают же эти люди!.. Какая все-таки бешеная энергия! - сказал
Березин. Муся с упреком и сожалением на него взглянула.
"Все-таки он к ним не перейдет, - подумала она. - Он славный... Ему
просто нужен свой театр, как мне нужны ощущения, любовь Вивиана, власть над
Витей..." - В памяти Муси вдруг, неожиданно, появился Александр Браун. -
"Нет, он мне не нужен... Березии милый... Он только ничего не понимает в
политике. Как бы ему посоветовать, чтоб он не говорил глупостей и не делал.
Он и без них сумеет создать свой театр. Он не продажный человек, он очень
милый, и с ним тоже тяжело будет расстаться. Так обидно, что Вивиана нет с
нами... Что-то он сейчас делает в Москве? Верно, где-нибудь сидит со своими
англичанами, курит Gold Flak* и думает обо мне. Нет, я страстно, безумно
люблю его, не так как прежде, а еще больше... Лишь бы только его не послали
на фронт! Что, если его пошлют во Францию? - с ужасом думала Муся. - Там
убивают людей тысячами. Я умру от страха... Нет, этого не может быть!.." Она
заставила себя прислушаться к разговорам своих спутников.
______________
* Сорт сигар (англ.)

- Как метко и справедливо то, что вы говорите, князь! Я совершенно с
вами согласна.
- Только уж там, пожалуйста, Глафира Генриховна, не называйте Алексея
Андреевича князем, - сказал Фомин.
- А что? За это могут убить? Могут расстрелять? На месте? - округляя
глаза, жадно спрашивала Сонечка.
- Убить не убить, quelle idee!* А только это ни к чему.
______________
* Что за мысль! (фр.)


VIII

Слева от парадных дверей старого барского особняка висела серая афиша.
"Грандиозный демократический бал... Мобилизация всех танцующих сил...
Первейшие"... - начал было выразительно читать вслух Никонов. Фомин сердито
на него зашикал. Они вошли в вестибюль. Дамы вздохнули с облегчением: ничего
жуткого не было. Князь Горенский, вошедший последним, выругался про себя
непристойными словами. Сверху доносились звуки "Катеньки". У стола продавала
билеты миловидная девица; рядом с ней сидел обыкновенный, не страшный
матрос, - в синей блузе с оборотами, в фуражке с лентой. Фомин вежливо
поклонился и спросил о цене билетов, назвав девицу товарищем.
- Вход пять рублей, - любезно ответила девица. - И за "Почту Амура",
если желаете, особо три рубля.
- Да, пожалуйста, с "Почтой Амура", товарищ, - поспешно сказал Фомин,
окидывая взглядом своих спутников. - Семь билетов, пожалуйста, товарищ.
Девица отдала билеты, затем взяла из коробки семь картонных кружков с
продетыми в них красными шнурками. Обмакнув перо в чернильницу, она стала
писать красными чернилами номера. Матрос старательно чистил ногти другим
пером. Гости переглядывались.