"Лино Альдани. Луна двадцати рук" - читать интересную книгу автора

скованной ледяным панцирем. Из расщелин в синеватых ледяных глыбах тонкими
красными струйками вытекал ксемедрип, стелясь над самой поверхностью
планеты. Лагерссон не раз бывал на Титане. Впервые он прибыл сюда в две
тысячи одиннадцатом году, когда производил съемки местности, а затем
вторично, ровно через десять лет, делал новые, периодические съемки. И вот
теперь он попал сюда в третий и, как опасался, последний раз.
Примерно в трехстах метрах от корабля из-за ледяного холма показались
космонавты. В громоздких термических скафандрах они двигались медленно,
гуськом, неся на плече баллоны с ксемедрииом, собранным из расщелин после
долгих часов утомительнейшей работы. Лагерссон узнавал своих людей по
походке. Не всех, конечно: на корабле было несколько новичков, - но
каждого, с кем ему доводилось летать прежде, он, не колеблясь, узнал бы и за
тысячу метров.
Он в изнеможении прилег на койку.

Девятьсот килограммов! Их нужно сбросить любой ценой. Но Лагерссон не
мог сосредоточиться на этой мысли. Он поймал себя на том, что думает об
иррациональности мира и самой истории - право же, нелепо, если мир
агонизирует из-за какой-то ничтожной, неизвестной доселе бактерии, а
спасительное лекарство можно добыть только в миллионах километров от Земли!
А, впрочем, возможно, в этом есть своя логика и даже счастливая
закономерность. Ксемедрин! Когда много лет назад на Титане производились
первые съемки местности, кто бы мог подумать, что реденькие красные струйки
газа принесут спасение человечеству? А врач из Гамбурга! Ведь это он
догадался, что в борьбе с бактерией можно использовать только ксемедрин. Он
случайно обнаружил это, изучая всевозможные катализаторы для получения
противоэпидемической сыворотки. Но была ли то случайность или же
закономерность?
Лагерссон попытался представить, что произошло бы, вспыхни эпидемия
годом раньше, когда проект Крузиуса и Благовича существовал только на
бумаге. Обычному космическому кораблю на атомном горючем понадобилось бы
около года, чтобы достигнуть Титана. За это время человечество успело бы
вымереть. "Да будут благословенны "Ибис" и чудодейственный ксемедрин", -
подумал он.
Он невесело усмехнулся: ведь самый захудалый философ с полным правом
может обвинить его в голом практицизме.
Сигарета потухла, и Лагерссон погрузился в беспокойный сон. Он
стремительно несся куда-то на легком облачке. Вдруг ноги его налились
свинцом, он свалился вниз и его поглотила бездонная пропасть.
Его разбудило слабое стрекотанье звонка. Он выверил свой хронометр с
двумя циферблатами - для земного и "путевого" времени. "Пора обедать".
Умывшись, он спустился вниз.
Обед проходил в полнейшем молчании. Доктор Паульсен не скрывал своей
озабоченности, Фултон старался держаться как можно спокойнее, Ирина и
Алексей время от времени обменивались загадочными взглядами. Снизу, где
обедали остальные члены экипажа, доносился приглушенный гул голосов.
- Сколько сегодня собрали ксемедрнна? - спросил Лагерссон.
- Двенадцать килограммов, - ответил Фултон. - Еще два выхода, и мы
соберем нужные шестьдесят килограммов.
- Нужно обойтись одним выходом.