"Даниил Натанович Аль. Дорога на Стрельну (Повесть и рассказы о молодых защитниках Ленинграда) " - читать интересную книгу автора

Но Папа Шнитов приказывать не стал. Он применил другое средство
воздействия, к которому, надо сказать, до этого случая не прибегал
никогда.
- Для меня это нужно, Охрименко, чтобы ты пошел со Щукиным. От себя
лично прошу. Так что, если можешь, уважь.
- Чому же зразу не казалы? - обиделся Охрименко. - Тай розмовы бы не
було.


* * *

В назначенное время Охрименко и Щукин, оба в маскхалатах, один с
автоматом на груди, другой безоружный, явились в землянку командира роты.
А еще через час, после тщательно проведенного инструктажа, разведчиков
вывели в траншею. Перед тем как вылезти из нее, Щукин зашептал молитву и
начал креститься. По команде командира роты "вперед!" Охрименко сгреб его
сзади за ноги, приподнял и выложил на заметенный снегом бруствер.
- Ни пуха ни пера! - торжественно произнес Гамильтон.
- "Если смерти, то мгновенной, если раны - небольшой", - пожелал
командир роты.
- Не подведите, ребята, - попросил Папа Шнитов.
- Бабтиска бог не выдасть, а мене фашист не зъисть! - весело отвечал
Охрименко.
Разведчики поползли.
Так началась операция "Фанера". Название это было не случайным. Шагах
в ста позади штаба полка противника, до которого предстояло добраться
разведчикам, стоял в снегу большой лист фанеры. Он служил единственной
стенкой полевого офицерского "туалета" и имел назначение ограждать от
нескромных взглядов солдат авторитет их начальников, вынужденных иногда
принимать не самые горделивые позы. Непосредственно за фанерой начинался
небольшой лесок. Николай Максимилианович резонно полагал, что в леске за
фанерой лучше всего дожидаться появления кого-либо из фашистских офицеров.
Правда, на этот раз, после исчезновения схваченного Охрименко и Тимохиным
обер-лейтенанта, можно было ожидать, что возле фанеры установлен
постоянный пост или что офицеры будут отправляться к ней по меньшей мере
попарно.
Ночь выдалась исключительно удачная. Непроглядное, иссиня-серое небо
лежало на снегу свинцовым грузом. Свет взлетавших над немецкой передовой
ракет потерял свой магниевый блеск, стал желтым и размытым. Лишь какое-то
мгновение после того, как разведчики отползли, виделось на снегу белое
колыхание. Но как ни старались находившиеся в траншее офицеры и солдаты
удержать его в глазах, оно быстро исчезло, словно волна поземки, унесенная
ветерком.
Шло время. Все было спокойно. Пулеметчики противника выпускали иногда
короткие очереди. Чувствовалось по звуку, что очереди эти дежурные и, в
полном смысле слова, бесцельные. Первое время капитан Зуев непрестанно
пилил Папу Шнитова и на чем свет стоит ругал себя за то, что разрешил
послать с Охрименко Щукина.
- И вы тоже хороши, Николай Максимилианович, - говорил он
Гамильтону. - Представитель штаба дивизии! Культурный человек! Вы-то как