"Даниил Натанович Аль. Дорога на Стрельну (Повесть и рассказы о молодых защитниках Ленинграда) " - читать интересную книгу автора

рассказывал о том, как проходил захват "языка". Главным в его рассказе
было то, что Щукин помешал ему прикончить ножом часового, выставленного
теперь возле фанеры. С целью спасти его жизнь Щукин сам накинулся на немца
сзади, обхватил его за горло, заткнул ему рот кляпом и тщательно связал.
После этого Щукин надел на себя снятые с фашиста шинель и шапку. Особое
оживление слушателей во время каждого повторения этой истории вызывала
одна деталь. Заступив на пост вместо связанного немецкого солдата, Щукин
подчинился требованию Охрименко и надел на себя немецкий автомат -
шмайссер. "Так и быть, - сказал он Охрименко, - для маскарада можно".
После снятия и подмены часового схватить пришедшего за фанеру
немецкого офицера было уже несложно. Опаснее всего был для разведчиков
обратный путь через немецкую передовую. Трудно сказать, чем кончилась бы
операция, если бы не исключительно благоприятная погода.
Во время обратного пути Щукин не раз благодарил бога за то, что тот
ослепил врагов туманом и оборонил их с Охрименко от лютой смерти.
Охрименко, в свою очередь, не преминул сделать из этих слов баптиста
вывод, что бог воюет на нашей стороне...
Хмурым в обстановке всеобщего ликования оставался один Щукин. В ответ
на поздравления он отмалчивался.
Ночью в землянке, в которой находился Щукин, к сонному бормотанию,
кряхтению и храпу примешался звук совершенно необычный. Если бы кто-нибудь
из солдат не спал, он услышал бы приглушенные теплой шапкой, служившей
подушкой, рыдания и молитвенный шепот.
"Прости меня, господи, - лепетал Щукин, - за прегрешения мои великия
и малыя. Спаси и помилуй, господи милосердный, товарища и брата моего,
сержанта Охрименко Ивана, за то, что, не щадя жизни своей, спасал меня от
богопротивных и мерзких фашистов, настигавших нас, когда отползали мы
назад с немецким "языком"... Прости за то, что убил он при этом двух
тварей твоих - фашистских солдат. Помилуй, господи, хорошего человека
замполита Папу Шнитова, спасшего меня по доброте своей от суда, от
презрения, а то и от позорной смерти. Прости, господи, и меня, грешника,
за то, что возьму я завтра в руки боевое оружие и буду воевать, как все
люди - дети народа твоего богоносного. Видно, на то воля твоя, великий
боже, ибо не смочь мне никоторым образом теперь поступить иначе..."
Наутро боец Щукин явился к командиру взвода, лейтенанту Зипунову.
Доложив как положено, он попросил разрешения взять оружие и приступить к
несению боевой службы.
В тот день и прибыл в роту начальник политотдела, полковник
Хворостин. Его сопровождали фотокорреспондент и поэт из армейской газеты.
О том, как удивился полковник Хворостин, узнав в разведчике, которого
ему предстояло наградить, баптиста Щукина, уже было рассказано. Придя в
себя, полковник сказал:
- Ничего не попишешь. Факты - упрямая вещь!
Затем он обратился к бойцам с речью.
- Вот, товарищи бойцы, - сказал полковник, - перед вами боец Щукин.
Посмотрите на него: боец как боец, на груди у него автомат. Сейчас я
прикреплю к его гимнастерке боевую награду. Надеюсь, что он будет ею
гордиться. А ведь совсем недавно товарищ Щукин отказывался брать в руки
оружие, отказывался вместе со всем народом защищать Родину от фашистов.
Как могло случиться произошедшее чудо? Ответ ясен. Ваш замполит Папа