"Даниил Натанович Аль. Дорога на Стрельну (Повесть и рассказы о молодых защитниках Ленинграда) " - читать интересную книгу автора

выручать!" Хоть я вас еще и не знал, но все равно, думаю, люди-то,
наверное, хорошие. Мало ли каких ЧП не бывает?! Так ведь война - все
сплошное ЧП... А такой, думаю, фрукт, как этот, может ох каких дров
наломать! Не успел я толком и поразмыслить, как вдруг какая-то сила, вроде
пружины, меня кверху подкинула... Ну, встал я и тоже к вам попросился...
Никто бы, конечно, меня бы не назначил... Но тот Щербачев, видно, напугал
полковника. Уж больно злой. А других желающих не было... Значит, судьба
нам с вами, ребята, теперь вместе жить...
Солдаты слушали старшего лейтенанта Шнитова с тем интересом и
вниманием, которые всегда возникают при первой встрече с новым командиром.
Прекратился стук ложек о котелки. Никто не переговаривался.
Тишина нарушалась только обычными звуками, доносившимися с передовой.
Сменяя друг друга, строчили то далекие, то совсем близкие пулеметы.
Изредка слышался одинокий, точно удар кнута, винтовочный выстрел.
Отдаленные залпы, доносившиеся сюда чуть ли не со всех концов фронта,
сливались в постоянный рокот, то набегающий, то откатывающийся вдаль.
На эти звуки никто не обращал внимания. Они воспринимались как
обычное дыхание войны, напоминавшее о том, что война жива, что она тут,
совсем рядом. Словом, все это были звуки, говорящие привычным языком о
привычном.
То, что говорил старший лейтенант Шнитов, было неожиданным. Не
столько по содержанию, сколько по интонации. И от слов, и от всего облика
старшего лейтенанта Шнитова веяло добротой - эдакой домашней, семейной,
что ли, никак не омраченной военной обстановкой.
И все-таки старший лейтенант произвел на своих слушателей
неодинаковое впечатление. Многим солдатам он сразу понравился. Однако
любители твердой руки сочли его недотепой, не настоящим офицером.
- Кто же будет такого малохольного слушать?! - ворчал сержант Кирюк,
возвращаясь со своим отделением в расположение пулеметного взвода. - Он же
и приказать не сумеет. А солдат, между прочим, любит, чтобы ему
приказывали. Он тогда к себе уважение чувствует. А если с ним по-домашнему
разговоры разговаривать, солдат такого командира пошлет про себя подальше.
- Этого замполита, похоже, и вслух можно будет послать, - не то
спрашивая, не то утверждая, отозвался ефрейтор Столбцов, сплевывая в снег
окурок цигарки.
- Но, но! Разговорчики! - одернул его сержант, забеспокоившийся, как
бы подобное ЧП не случилось в действительности.
Была и третья точка зрения. Некоторые истолковали открытость и
доброту старшего лейтенанта по поговорке: мягко стелет, да жестко спать.
- Учли, что рота наша "трудная", что поприжать нас надо с подходом,
вот и прислали хитрого и опытного политработничка. Погодите, влезет он
каждому из вас в печенку - вот тогда он себя покажет! - раздавались
голоса...
Именно такой разговор происходил вечером после отбоя в темноте
землянки 1-го отделения стрелкового взвода. Речь на этом лежачем собрании
держал ефрейтор Нонин. Сам он отнюдь не думал, что замполит Шнитов
"работает под простака", а на самом деле хитер и коварен. Ему, как всегда,
захотелось дать подходящую историческую справку.
- Дело было в Ватикане, - начал он. - В веке приблизительно
пятнадцатом. Помер тогдашний папа - Пий. Номера не помню. Был этот Пий