"Борис Акунин. Зеркало Сен-Жермена" - читать интересную книгу автора

Вбегает Зизи.

Зизи: Констан, ты жив? (Замирает на месте. Выражение лица из
взволнованного делается презрительным.) Ну разумеется. Как я могла
подумать... Подлецы не стреляются. Уйдите, Вениамин Анатольевич. Я заложу
бриллианты, возьму в долг у папа. - Вы получите ваши деньги.
Солодовников: Что ж, неделю, пожалуй, дам. Ну-с (усмехается), не буду
мешать семейной сцене. Константин Львович, Зинаида Аркадьевна.

С поклоном удаляется. Мастеровые тоже уходят.

Вован (глядя вслед Солодовникову): Лох однозначный. Даже расписки не
взял. Поглядим еще, какой ты деловой. (Поворачивается к Зизи.) Ты погоди
пока у попа своего башлять. Он, поп этот, какой навар берет? Если больше
десяти в месяц, ну его в трынду. Сам разберусь.
Зизи: Низкий человек! Гнусный развратник! Солодовников все мне
рассказал. Я требую объяснений!

Подходит к Вовану и бьет его по щеке. Под звук смачной пощечины свет
слева гаснет и зажигается справа.


Верую, Господи
(2001 год)

Томский стоит спиной к зеркалу и удивленно озирается. Голоса за
дверью поют "И вновь продолжается бой, и сердцу тревожно в груди".

Томский: Никогда не думал, что Смерть это Зазеркалье. Так вот о чем
писал Льюис Кэррол! Алиса просто умерла! Хм, та же комната, но какая
странная. (Оборачивается к зеркалу.) И ты здесь, холуйская морда! Томский
и на том свете оскорблений не прощает! (Бьет по зеркалу кулаком.) Черт!
(Нянчит ушибленную руку. Потом челюсть у него отвисает. Он начинает
жестикулировать перед зеркалом, хватать себя за щеки, за нос.) А-а-а! Кто
это? Это я?! Какой ужас! Неужто правы буддисты со своим перерождением душ?
За не праведную жизнь меня вернули на предыдущую стадию развития,
разжаловали в хамы! Но это нечестно! Я же не буддист! Или им тут все
равно, в кого ты верил и верил ли вообще? (Видит небоскреб в окне.) Боже
мой, что это? (Подбегает к окну.) Точь-в-точь как в журнале "Созерцатель"
Город Будущего! Только аэровелосипеды по небу не летают! Я в раю или
в аду? В рай мне вроде бы не за что... А если это ад... (Замечает на стене
календарь с девицей, подходит, вставляет в глаз монокль, оценивающе
склоняет голову.) ...То здесь не так уж скверно. Какая смелость, какая
точность деталей! Сколько жизни! Чья это работа? (Ищет подпись художника.)
С каким годом? С 2001-м? Я в 2001 году? (Снова оглядывается на окно, потом
вдруг падает на колени и воздевает руки к небу.) Господи Всеблагий
Всемогущий, прости, что не верил в Тебя и усомнился в Тебе! Ты услышал мое
моление и внял ему! Раз я не желал жить в двадцатом веке, ты сразу перенес
меня в двадцать первый! Верую, Господи, верую! (Экстатически крестится.)