"Сергей Аксу. Неотмазанные (Они умирали первыми) " - читать интересную книгу автора

Глава четвертая

Раннее утро. Тайсон, что есть силы, двинул ногой Ромкину койку, отвесил
звонкую оплеуху спящему Костромину.
- Костромин! Самурский! Живо на кухню! - гаркнул он и, придвинув
вплотную злое горбоносое лицо с пухлыми губами, и добавил угрожающе. - Если
пару банок сгущенки вечером не притараните, урою! Поняли, духи?!!
Солдаты, ежась в утренних сумерках от осенней прохлады, молча дошли до
столовой. Там уже во всю кипела работа: восемь заспанных "салаг", сидя
вокруг бачка с очистками, чистили картошку, лук, морковь. Кому доставалась
чистка моркови, пользуясь моментом, жрал ее от пуза, поглощая витамин "А" в
больших количествах. Толстые недовольные поварихи, матерясь, вовсю гремели
кастрюлями и давали указания, находящимся в наряде, солдатам. Пока Игорь
Костромин с еще одним "молодым" помогал им взгромоздить баки с водой на
плиту, Ромка присел в углу на отполированную до блеска солдатскими задницами
лавку рядом с мусорным баком и с наслаждением затянулся сигаретой.
Вспомнилось, как на областном призывном пункте прощался с Димкой
Коротковым, лучшим своим дружком. Тот попал в другую команду: за пятью
парнями приехал "покупатель" из Ульяновска, коренастый, квадратный как шкаф,
капитан из ВДВ в голубом берете, чудом державшимся на затылке. Димка
несколько лет занимался в подростково-патриотическом клубе, у него за
плечами было шесть-восемь прыжков с парашютом и мечтал стать "голубым
беретом". Они крепко обнялись, прощаясь. Ромка провожал тоскливым взглядом
группу ребят, которая еле поспевала за бравым капитаном-десантником. Вот и
закончилось детство. Впереди - неизвестность.
У ворот Диман оглянулся и помахал на прощание рукой. Вместе с Димкой
уходил и Никита, наивный деревенский пацан, с которым он познакомился на
призывном пункте. Таким он и запомнился Ромке. Вихрастый, чуть
ссутулившийся, нескладный, с сияющими глазами и детской улыбкой во всю ширь
круглого лица. Больше они уже не встретятся никогда: Никита окажется в
составе того разведвзвода ульяновских десантников, что погибнет через
полторагода 27-го ноября в неравном бою с боевиками в ущелье Ботлих-Ведено.
Ромка погрустнел, больше никого из ребят знакомых не было. Был только
из соседнего двора Колька Мастюгин, щуплый плюгавый прыщ, окончивший с
отличием "кулинарный техникум".
"Этот уж точно пристроится, специальность есть, как-никак
дипломированный повар. Неужели попаду с ним в одну команду, - тогда с
горечью подумал Ромка. - А потом, когда вернусь, буду вспоминать боевых
товарищей, и кого я назову? Этого, сопливого с заискивающими глазами урода,
Кольку? Обидно, что рядом нет нормальных пацанов, старых надежных друзей".
"Интересно, в какие края Мастюгин угодил? Наверняка сейчас, чуть свет,
в родной стихии, на кухне где-нибудь крутится как волчок", - Ромка, притушив
о подошву сапога окурок, как заправский баскетболист забросил его в бак с
отбросами.
"И за что это ему? Такое наказание! Не увиливал от воинской службы, не
косил под психа или больного! Мечтал попасть в спецназ, вернуться с армии
"краповым беретом"! А получилось что? Убить два года! Посудомойкой на
дивизионной кухне у бачков с очистками да помоями! Среди грязных жирнющих
котлов и кастрюль, - тяжело вздохнул молодой солдат. - И кому, спрашивается,