"Сергей Аксу. Неотмазанные (Они умирали первыми) " - читать интересную книгу автора

Вновь наступила томительная тишина. Только над головой легкий ветерок
шелестел сухой редкой листвой, изредка посылая сверху им желтые кружащиеся
"визитки" предстоящей зимы.
Снова пару раз стрельнули из мазанки.
- Лежи здесь. Я попробую подобраться ближе, - сказал, не выдержав,
Танцор, его блестящие от возбуждения глаза стали похожи на две большие
черные пуговицы на старом дедушкином пальто.
- Тебе, что Кныш велел? Сидеть и не рыпаться! - сурово цыкнул на
напарника разозлившийся Ромка.
- Ладно, уговорил. Только я все равно "эфку" зашвырну "ваху". Для
профилактики. Чтобы не скучал, падла!
Чернышов достал из кармана потрепанной разгрузки "лимонку".
- А добросишь, лежа-то? Не вздумай вскочить! Плюху-то в один миг
схлопочешь!
- Не бзди, Самура. Башку только пригни пониже. Сейчас мы ему устроим
"танец живота".
Танцор просунул палец в кольцо, но выдернуть "чеку" не успел: из
развалин выскочил взъерошенный "чех" в темно-синей спортивной куртке с
закатанными рукавами, вооруженный пистолетом, и побежал с бугра вниз, прямо
на них. Приподнявшись с перепугу ему навстречу и стиснув зубы, Ромка
отчаянно задергал затвор, выплюнув вправо пару патронов. Судорожно нажал на
спуск. Растерявшийся "чех", увидев перед собой бойцов, метнулся было в
сторону, но длинная очередь из автомата безжалостно отшвырнула его назад.
Взмокшие от волнения, солдаты, выжидая, продолжали лежать в укрытии, держа
на мушке лачугу и упавшего "духа". В нескольких метрах от них на спине лежал
сраженный боевик, из которого со стоном медленно уходила жизнь. Был хорошо
виден его небритый квадратный подбородок и судорожно дрожащий выпирающий под
ним кадык. Дернувшись, "чех" затих. Душа отлетела.
Вдруг из-за облупившейся стены хаты высунулась, блеснув на солнце,
бритая голова сержанта Кныша, и он коротко свистнул им, подзывая. Ромка и
Танцор с облегчением покинули свою засаду, с опаской подошли к мертвому. Это
был молодой рослый парень, лет двадцати трех, с сильными жилистыми как у
борца руками, почему-то по локоть испачканными в запекшейся крови. Он лежал
на спине, в упор прошитый Ромкиной очередью, с открытыми темно-карими
глазами, удивленно уставившимися на подошедших солдат. Самурский наклонился,
выдернул из все еще сжимающей руки чеченца "макаров", извлек обойму.
Патронов в ней не было. Спрятал "ствол" себе в карман. У брошенного жилища,
заросшего со всех сторон лебедой и крапивой, на всякий случай осмотрелись по
сторонам. Чем черт не шутит. Через амбразуру, которая когда-то была входом
проникли внутрь разрушенной хибары. В углу у потрескавшейся стены на
земляном полу, давно заросшим сорной травой на изодранной в клочья куртке
лежал окровавленный пацан лет четырнадцати, здорово посеченный осколками.
Правая рука выше локтя была туго перетянута поясным ремнем. Кисти не было.
Вместо нее торчал раздробленный масол с обрывками кожи, нервов и артерий.
Мальчишка был серьезно ранен, из полуоткрытых неподвижных глаз по опаленному
лицу, по перемазанным исцарапанным щекам, оставляя грязные дорожки, медленно
ползли слезы. Он лежал молча, только иногда издавал тихое нечленораздельное
мычание и повизгивал как маленький слепой щенок, потерявший сиську матери.
Из-под прижатой к животу ладони сквозь набухший рваный свитер и тонкие
пальцы сочилась грязная кровь вперемежку с экскрементами.