"Иван Аксенов. Готы " - читать интересную книгу автора

подходившими и сразу же отходившими незнакомыми, разглядывал первых готочек.
Одна - останавливалась вдалеке: с мальчишечьей рожей, в темных очках, с
рюкзаком, украшенным красной звездой и лохматой рожей. "Дура какая-то", -
заключал про себя и смотрел дальше. Еще две усаживались на лавочку с
бородато-усатым пацаном, одетым почему-то не в черный, как все, а в цвета
гнилой моркови свитер: пили что-то из маленьких бутылочек. Были крупны и
толстощеки. Глупо смеялись и не переставая курили. Благодатский окончательно
падал духом: теперь уже совсем никто не обращал на него внимания и не к кому
было даже обратиться с ненавязчивым вопросом. Хотелось курить и пить
спиртное. Курил. Вспоминал недавно ушедшую готочку без салата и пытался
представить: какого размера и формы грудь располагалась под ее черным
свободным свитером. Прикрывал глаза, глубоко затягивался и думал: "Вот бы:
затащить ее в склеп. Там обычно инструменты всякие, лопаты, грабли... Она бы
вяло сопротивлялась, говорила, что не нужно здесь, тихим прерывающимся
голосом говорила бы. А я - целовал бы ее - в губы, в шею, и ничего бы не
слушал, стянул бы с нее свитер: на пол постелить. Грудь у нее наверняка
маленькая, а нижнее белье - точно черное. И пока я стягивал бы ее узкие
джинсы, трусики ее намокли бы и стали горячими... Эх, все "бы" да "бы"..."
Так думал и вздыхал Благодатский.
- Ты пиво будешь? - вытаскивал из фантазий странный голос.
Благодатский поворачивал голову вправо, взмахивал в темном воздухе
длинным хвостом волос. Рядом с ним сидела готочка из свежеприбывшей партии:
прочие многочисленные готочки здоровались, целовались и искали место
усесться. С благодарностью принимал бутыль из рук соседки, делал несколько
больших глотков, возвращал. Говорил:
- Хорошо тут ты села.
Готочка в свою очередь поворачивала к нему голову, оглядывала
Благодатского и спрашивала:
- Это почему? - не сумев как следует разглядеть - вытаскивала из
лежавшей на коленях сумки свечу, чиркала зажигалкой и подносила дрожащий
язычок пламени поближе к лицу Благодатского.
- Ну у тебя ведь пиво, вот и хорошо... - отмечал про себя небольшой
рост, тоненькие густые волосы и крайне странную форму черепа и лицо:
высоколобое и крючконосое. Интонации готочки казались необыкновенно
вульгарными.
- А-а, - говорила она, закончив осмотр, вставала. - Пойдем.
Благодатский не уточнял - куда. Не мог также знать, каким увиделся он
ей в темнеющем воздухе и неровном свете свечи. "Глаз при таком освещении не
рассмотреть, конечно. Да и волосы тоже - в хвост стянуты..." - так думал
Благодатский и шел туда, куда тянула его за руку готочка: на ходу умудрялась
прикладываться к бутылке.
- Тебя как зовут-то?
- Ева.
"Бля, еврейка, что ли... Среди готок - полно евреек", - думал
Благодатский и не говорил ничего вслух.
- Это не настоящее мое имя, но меня уже давно все так зовут, - уточнила
Ева.
- А что, хорошее имя: Евочка. Такое, редкое... Ветхозаветное.
Евочка с уважением взглядывала на Благодатского.
- А как же твои друзья, ты ведь ничего даже им не сказала?