"Константин Сергеевич Аксаков. Три критические статьи г-на Имрек" - читать интересную книгу автора

по тем, которые могли бы в одно время я обуздать дикие физические страсти и
открыть народному гению неизмеримое поприще развития и усовершенствования, к
которому он способен, как истинный славяно-европейский гений. Где же бы он
нашел их? Конечно, не в Азии, не в разбойничьем татарском стане, не в
исторических опытах и покушениях, потому что это начало человеческой
образованности, науки, искусства, всех успехов гражданских, а их там не
было. Одна Европа могла передать их нам, потому что имела их и жила ими"
(стр. 117-118).

Можно ли читать подобные руссуждения? Если Петр должен был искать
начал, то он должен был искать их у себя, в самом народе. Без зерна не
вырастишь дерева, без зерна можно сделать только искусственное раскрашенное
дерево, с натыканными глиняными плодами и бумажными цветами. Но в русском
народе есть начала, и хотя Петр Первый приносил начала чуждые, но народные
начала сохранились и до сих пор в простом русском народе.
Несколько далее г. Никитенко говорит:

"Что за важность, если бы даже для облегчения на этой дороге пришлось
бросить некоторые из старинных привычек, надеть новое платье, выбрить
бороду, пить для подкрепления сил чай и кофе вместо охмеляющего питья,
отдыхать от трудов в опрятных и удобных домах, вместо дымных логовищ?" (стр.
118).

Логовищ! Место, где живет дикий зверь! Так называет г. Никитенко наши
крестьянские избы! Ибо ни к чему другому не могут относиться его слова. Если
он говорит про прошедшее, то бояре и прежде Петра не живали в дымных
палатах; а наши бедные дымные избы носят на себе и теперь весь отпечаток
древней Руси; итак, к ним только могут относиться эти изумительные слова. Но
оставя в стороне такую нежность выражения, которую, видно, допускает
просвещенный и гуманный европеизм г. автора, спросим: разве это зависит от
выбора - опрятный и удобный дом? Разве нет тут материальных условий
богатства? Разве не согласился бы всякий променять дымную избу на избу (или
дом), построенную опрятно и удобно? - Кажется, этого не нужно доказывать. -
Полагать же упрек бедности на народ, который живет в дымных логовищах, как
имел дух сказать г. Никитенко, - это невыносимо.
Панегирик украшен также подобными натянутыми выражениями.

"Между звеньями цепи татарской не было ни одного, от кого бы можно было
начать ряд гражданских и умственных успехов" (стр. 116).

Или опять: Гению нашему предстоит широкое поле умственных подвигов и
славы; на челе его печать могущества; его физиогномия оттенена чертами не
монгольского типа; благородная, умная, живая, она дышит жаждою знания и
творчества" (стр. 124).

Право, ждешь, что будет описание цвета волос, формы носа и т<ак>
д<алее>.
В заключении г. сочинитель говорит:

"Итак, к чему умствовать суетно и бесплодно о будущих судьбах России,