"Игорь Акимов, В.Карпеко. На чужом пороге (Повесть) " - читать интересную книгу автора

- Конечно. В Голландию я был командирован временно.
- Я так и думал, - вздохнул отец. - Ты слушал сегодня радио?
- Тебя беспокоит наступление русских на Ригу? Поверь мне, там
изумительные укрепления. И много войск.
- Меня беспокоишь ты.
- Но я же показывал тебе на карте, отец. Наш городишко в глубоком тылу.
До фронта поезд идет целых три часа.
Они остановились. Отец хмуро смотрел на окна дома.
- Слушай, Томас... Этого сегодня еще нет в сводках, но мне уже
сообщили... Русские ворвались в предместья Риги. Но и не это главное. Они
взяли Палангу и отрезали всю вашу группировку от Восточной Пруссии... Ты
должен будешь возвращаться в окруженную... обреченную армию...
Томас Краммлих смотрел на отца изумленно. Медленно снял фуражку и вытер
со лба пот. Облизнул губы.
- Ну и ну!..
- Что ты думаешь делать, Томас?
- Выполнять свой долг.
Он уже снова владел собой.
- Я от тебя и не ждал другого, - с горечью сказал отец. - Сколько лет
на войне, а ума не набрался. Не хочешь думать обо мне, так хоть о своей
старой матери подумай. Что ей за жизнь, если тебя убьют? А там убьют всех...
Молчи!.. - вскинулся он, заметив, что сын все с тем же упрямством на лице
хочет ему ответить. - Слушай, я сегодня затратил полдня, но повидал лучших
врачей города и со всеми договорился. Даю тебе сутки на раздумье. Завтра в
полдень, если к тому времени ты одумаешься, конечно, я сообщу в госпиталь,
что у тебя что-то не в порядке с мозгами. Консилиум врачей придет к
заключению, что у тебя тяжелая форма шизофрении. Через два дня ты будешь уже
в Швейцарии. Поживете там с матерью, пока здесь не угомонятся.
Он увидел, что сын снова порывается ответить, и остановил его
решительным жестом.
- Молчи. Сперва подумай. Хоть раз в жизни подумай хорошенько. Другого
такого случая не представится.
Они не стали гулять дальше. Томас ушел в свою комнату, лег на тахту и
так лежал один, без света, до ужина и после ужина тоже. Он думал. В который
раз в его жизни непонятные силы: "долг", "совесть", "желание жить" вырвались
из гнезд и кружили вокруг, бились в его грудь. "Где истина? Где истина?" -
мучительно думал Краммлих, хотел и не мог принять такое близкое, достижимое,
доступное - только протяни руку! - решение. Что-то удерживало его. Хотел бы
он знать - что...
Поздно ночью к подъезду подкатил автомобиль, в дверь позвонили. Это был
фельдъегерь. Он передал в собственные руки обер-лейтенанта пакет, получил
расписку и, так и не сказав даже десятка слов, - весь в черной коже, тусклой
от дождя, - молча отдал честь и скрылся. Когда вошел отец, Томас Краммлих
стоял возле окна с сигаретой в одной руке и с большим бокалом в другой.
Пакет лежал на столе. Нераспечатанный.
- Что там? - спросил отец.
- Конец моих сомнений, - улыбнулся Томас Краммлих. - Знаешь, я сейчас
смотрел в окно и думал, до чего же тихо здесь... и красиво... Родина.
Утром они простились на вокзале.