"Чингиз Торекулович Айтматов. Лицом к лицу" - читать интересную книгу автора

Что же он молчит? Или это от радости? Дышит тяжело и, как слепец,
торопливо шарит, гладит руками ее плечи и голову.
- Зайдем-ка в дом! - быстро прошептал Исмаил, сгреб ее в охапку, шагнул
через порог. Только теперь опомнилась Сейде.
- Ой, да что ж это я, глупая? Мать, суюнчу*: сын вернулся!

* Суюнчу - радостная весть.

- Чш! - Исмаил схватил ее за руку.- Стой, кто дома?
- Мы одни, сын твой в бешике!
- Постой, дай отдышаться!
- Мать обидится...
- Подожди, Сейде!
Все еще не веря в то, что муж вернулся, Сейде порывисто обняла его,
истово прижалась. В темноте они не видели друг друга, да надо ли видеть? Она
слышала, как под сукном шинели отрывистыми, неровными толчками билось его
сердце. Не во сне, а наяву она целовала его обветренные жесткие губы.
- Истосковалась я! Когда вернулся-то? Насовсем? - спрашивала она.
Исмаил снял с плеч руки Сейде и сказал глухо:
- Прямо со станции... Подожди, я сейчас...
Он вышел во двор и, оглядываясь по сторонам, прокрался к сараю. Через
минуту вернулся. В руках у него была винтовка. Нащупав ногой кучу курая* в
углу, засунул винтовку под самый низ.

* Курай - растение, сорняк.

- Что делаешь? - удивилась Сейде.- Поставь в комнате!
- Тише, Сейде, тише!
- Почему?
Не ответив на вопрос, Исмаил взял ее за руку:
- Идем, показывай сына.

Почти каждый день, в сумерках, с дальних лугов, густо поросших чийняком
и кураем, Сейде таскает вязанки хвороста. Долго бредет она по неприметным
овечьим тропам с увала на увал и, когда аил уже близко, присаживается на
бугре отдохнуть в последний раз. Ослабив петлю веревки, переброшенную через
грудь, она вздыхает с облегчением и прислоняется спиной к вязанке. Хорошо
сидеть так, на минуту забыв обо всем, и спокойно смотреть в небо. Внизу в
аиле, тарахтят брички, слышны голоса верховых, разъезжающих по улице. Ветер
доносит знакомый запах кизячного дыма, прелой соломы и пережаренной
кукурузы.
Но сегодня Сейде не удалось отдохнуть. Издалека донеслось эхо
паровозного гудка. Сейде встрепенулась, натянула веревку, с раскачкой
стронула с земли вязанку и, взвалив ее на себя, быстро пошла, сгибаясь под
тяжестью. Гудок паровоза напомнил ей о побеге Исмаила. Беспокойно заныло
сердце.
Сейде шла по улице, опасаясь, как бы не встретился кто-нибудь, не
остановил бы ее. "Скорей бы кончились лунные ночи",- думала она. Тогда бы ей
не приходилось каждый день ходить за хворостом, готовить Исмаилу еду и потом
носить ее к нему в убежище. "Не дай бог, а вдруг заподозрят!" Женщины уже не