"Ларри Айзенберг. Время его жизни" - читать интересную книгу автора

используешь равномерную напряженность? Тебе приходится фокусировать его в
одной точке коры головного мозга или в нескольких?
- В одной, - ответил отец. - Прочти тетрадь: там все записано.
На мгновение он взглянул на меня теплым и даже, как мне показалось,
немного любящим взглядом.
- Вот ты называешь меня холодным и равнодушным. А я предлагаю, чтобы
именно ты провел эксперименты с уменьшением частоты колебаний поля.
Мои глаза наполнились слезами. Я знал, что это было невероятной щедростью
с его стороны. В самом деле, мы можем остановить время для конкретного
индивидуума. Это может стать преддверием к бессмертию впервые в истории
человечества. Идея была захватывающей.
- Я сейчас же начну читать твою тетрадь.
По пути в свой кабинет я повстречал Сару Фрей. Она взяла мою руку в свои
и нежно погладила ее. Как ни странно, это вызвало у меня раздражение. Я
небрежно кивнул ей и пошел, не сказав ни слова, дальше, сгибаясь под
тяжестью огромной тетради.
Я внимательно проштудировал каждую крупицу информации, и, чем дальше, тем
больше было мое возбуждение. Мне было ясно, что эксперимент с замедлением
колебаний магнитного поля должен будет потрясти весь научный мир. Но потом я
был потрясен тем, что все это было работой отца, его достижениями, а не
моими. Он преподнес мне их на серебряном блюдечке, но я еще не опустился до
такой степени, чтобы принять такой подарок.
Я вернулся в кабинет отца и положил тетрадь на стол перед ним. Он
взглянул на меня своими огромными черными, почти молодыми глазами, которые в
тот момент не выражали ничего.
- Это твоя работа, а не моя, - сказал я. - Ты достиг потрясающих
результатов, но я не хочу примазаться к ним, делая вид, что они - мои
собственные. Я хочу добиться всего своими силами.
Отец вздохнул:
- Тебе все то слишком мало, то слишком много. Почему бы тебе не
присоединиться ко мне? Здесь хватит славы и достижений на пятерых. Остается
еще так много работы. Или ты хочешь сжечь весь свой творческий потенциал в
чреве Сары Фрей?
Я перешел на крик:
- Не трогай Сару! То, чем я с ней занимаюсь, мое дело, черт побери! И в
нем гораздо больше любви, человечности и смысла, чем во всей твоей
озабоченности золотыми медалями и аплодисментами.
- Ну, будь по-твоему, - сказал отец.
Я в ярости выбежал из его кабинета и вернулся к себе. Сидя в своем
кабинете, я осознал, каким ребячеством были все мои слова и поступки. Отец
был прав, и мне следовало бы присоединиться к нему. Но я не мог этого
сделать. Я был похож на неподвижно стоящие песочные часы, весь песок в
которых ссыпался вниз. Никто не может перевернуть меня, чтобы я получил
возможность начать все сначала.
Я провел ночь с Сарой. Я позвонил домой и сказал жене, как уже много раз
до того, чти я буду работать допоздна и останусь в лаборатории на ночь. И,
как всегда, Альма вздохнула и сделала вид, что поверила.
Утром я сказал Саре, что намерен развестись с женой. Она сидела перед
зеркалом, расчесывая волосы плавными спокойными движениями, наполняя комнату
густым ароматом своих иссиня-черных локонов. От моих слов ее рука задрожала.