"Кэтрин Айворс. Ее первая любовь (fb2) " - читать интересную книгу автора (Айворс Кэтрин)

Глава 11 «Продается управляющий с домом…»

— Где тебя носит! — воскликнула Агата, увидев вернувшуюся Джин. — Риччи все устроил!

— Риччи? — обрадовалась Джин.

— Да не твой, а мой Риччи. Пекарь. Будешь из мешков отсыпать в чаны муку. Платят побольше, чем у Терезы.

Джин понимала, что согласится на любую работу, и потому невнимательно слушала свои будущие обязанности. Думала о начальстве хлебозавода, которому необходимо показаться не дохлятиной — слабую не возьмут даже при содействии пекаря.

Она впервые оказалась на территории хлебозавода. Во дворе стояли цистерна с молоком, грузовики с мешками муки, сахара. Часть мешков грузчики относили в помещение, остальные складывали на крытой платформе. Цементный двор, словно инеем, был припорошен мукой.

Агата повела Джин в двухэтажный особняк администрации. На первом этаже девушки работали на компьютерах. Второй этаж занимало начальство. Они остановились перед табличкой «Плейс». Агата постучала и, услышав разрешение войти, открыла дверь.

— Мистер Плейс… — начала она.

— Да, я знаю, — прервал седеющий мужчина с квадратными плечами. Воротничок белоснежной рубашки туго охватывал его мощную шею. — Ричард говорил… Что ж, работайте, — он внимательно посмотрел на Джин, — мисс…

— Лоу, — подсказала Джин.

— …мисс Лоу, — повторил он, встал из-за стола и неожиданно оказался низкого роста, с отрастающим брюшком. Ноги в дорогих ботинках были почти по-женски изящны. — Вас предупредили? Мы платим двести долларов в неделю, — сказал он. — Это немного, но если вас устраивает, с завтрашнего дня приступайте. Желаю удачи.

Две последние фразы прозвучали для Джин особенно приятно: восемьсот долларов в месяц — больше, чем у Терезы! — и уже с завтрашнего дня.

Очутившись снова во дворе. Агата подтолкнула Джин локтем.

— А ты в самом деле везучая! Это ж надо — вылез из-за стола… расшаркивался!

— Не выдумывай! Кто расшаркивался?

Агата не слушала.

— Он, между прочим, вдовец!

Джин поморщилась.

— Перестань!

— И этот не подходит? — почти зло укорила Агата. — Перебирать раньше надо было! — Она выразительно посмотрела на живот Джин. — За него любая пойдет! Положение, деньги!.. И человек хороший. А что фигурой не вышел, так все остальное в порядке…

— Тебе-то откуда известно? — удивилась Джин.

— Известно! Да и фигура у него ничего. Ноги короткие, зато плечи какие!

— Можно подумать, ты продаешь его. Агата расхохоталась.

— Продается управляющий с домом, свекровью и счетом в банке!.. Впрочем, на фиг ты ему сдалась?

— Вот и хорошо. И больше не будем об этом… Агата замолчала и вдруг снова расхохоталась.

— А я бы пошла за него…

Основные цеха завода уходили в глубь двора. Там были печи, где выпекали хлеб, булки, пирожные, торты. Уже у входа пахло свежей выпечкой. Агата толкнула боковую дверь, и они оказались в просторном помещении с цементным полом и высоким потолком. Отсюда все начиналось. Прямо со двора по пандусу въезжали грузовики. Грузчики сбрасывали на транспортер мешок, который медленно двигался по ленте. У конца транспортера работница ловко вспарывала мешок специальным ножом, одновременно ставила на нужную отметку регулятор емкости, и мука текла в чан. А на подходе был следующий мешок — и все повторялось.

— Ну, как? — допытывалась Агата. — Хороша работка? Это тебе не полы мыть!.. Ладно, все, пошли домой!

Джин не двигалась, завороженно смотрела на плывущие по ленте мешки.

— Идем! — Агата потянула ее за руку. — Успеешь налюбоваться.

Джин была подавлена. Однообразие все повторяющегося и повторяющегося процесса угнетало. Ей казалось, что она сама превращается в придаток ползущей ленты. В кафе у Терезы можно было делать что-то быстрее или медленнее, раньше или позже — менять темп и порядок работы по своему усмотрению… Она поглядела на женщину, нажимавшую кнопку «пуск», когда требовалось наполнять чан, и кнопку «стоп», когда чан наполнялся. Вот и вся «работенка», как говорила Агата. Как робот, подумала Джин.

— Тебе не нравится? — удивилась Агата.

Они вышли на улицу. После сумрачного помещения солнечный свет слепил глаза. Джин, щурясь, наслаждалась теплом.

— Мне? — переспросила Джин.

— Тебе! — сердито сказала Агата. — Я же все вижу. А восемьсот долларов нравятся?

— Да.

— Ну и молчи! Подумала бы о ребенке!..

Глаза Джин напряженно смотрели на Агату, но едва ли они видели ее.

— Что с тобой? — спросила Агата.

Взгляд Джин медленно возвращался к реальности.

— Ничего… — ответила она.

— Странная ты, — недовольно сказала Агата.

Вечером Джин пошла к Бекки. Бекки только что вернулась из больницы и наслаждалась домашним покоем. Хотя ее комната мало отличалась от больничной палаты: кровать, тумбочка с лекарствами. Небольшой телевизор. Маленькое зеркало, никаких признаков хобби, никаких предметов, выдававших вкусы или капризы хозяйки. Никаких дамских мелочей, вроде фотографий суперзвезды — безразлично, мужского или женского пола, — губной помады в футляре якобы «от Макса Фактора» или хотя бы красивого гребешка. Все строго, чисто, без «улик».

— Сандра говорит, — словно оправдываясь, пояснила Бекки, — что когда я поправлюсь, тогда и буду украшать. — Она рукой обвела стены. — А сейчас, чем меньше вещей, тем легче дышать. — И было непонятно, согласна она с сестрой или подчиняется ей. — Хорошо, что ты пришла, Джин. Я одна. Скучно. — Она никогда не употребляла слово «тоскливо». Оно означало бы жалобу, а Бекки уже знала, что люди не любят чужих жалоб.

— А Сандра? — спросила Джин.

— У Сандры своя квартира. Она очень занятой человек, забегает ко мне на пять минут — ей некогда.

— Бекки… — проговорила Джин. — Я почувствовала его!..

Она произнесла это торжественно и немного испуганно. Бекки также испуганно спросила:

— Кого?

— Его! — Джин дотронулась до живота.

— Ребенка Стива?.. — прошептала Бекки. — Ты рада?

— Не знаю.

Джин хотелось, чтобы Стив был рядом. Даже если бы он отказался от ребенка, она не чувствовала бы себя одинокой. Лишь бы он знал!.. А теперь, кроме Бекки, ей некому рассказать…

— Не знаю, — повторила она.

— Ты всегда можешь поделиться со мной. Я не болтлива, — сказала Бекки. Она понимала, что сейчас нужна Джин. Но, когда все наладится, Джин, как и другие, забудет о ней…

Возвращаясь домой. Джин купила бутылку приличного бренди — отблагодарить пекаря Ричарда.

Пекарь сидел у Агаты в одних трусах. У него были длинные тяжелые руки, большие плоские ступни и яйцевидная лысая голова с маленькими глазами на бледном лице. Появление Джин не смутило его — он чувствовал себя благодетелем и не поспешил за галстуком.

Пекарь вылакал всю бутылку. Маленькие глазки превратились в щелки, лицо покраснело. Чуть заикаясь, он стал поучать обеих женщин, как следует жить. Жить следовало, как он. У него классная машина, приличный дом, он собирается купить на побережье небольшую виллу.

— И еще кое-что останется! — сообщил любовник Агаты, намекая на величину своего банковского счета.

После приобретения виллы пекарь задумал оставить работу и жить в свое удовольствие. Но даже пьяный, он не обмолвился, будет ли участвовать в этом удовольствии Агата. Женское самолюбие Агаты задевали такие речи, особенно в присутствии другой женщины, и она наигранно бодро сказала:

— Ну, ну, расхвастался! Ложись спать…

Джин подавляла одуряющая монотонность новой работы. Еще более трудным оказалось не однообразие, а то, что всю смену приходилось выстаивать на ногах. Однако и это было не самым тяжким. Самое тяжкое — мучная пыль. Когда Джин вспарывала мешок и мука сыпалась в чан, поднявшаяся облаком взвесь забивалась в рот, в нос. Джин кашляла и, еле дождавшись перерыва, выбегала во двор, чтобы подышать чистым воздухом. Она пробовала закрываться платком, но вскоре начинала задыхаться.

Через несколько дней к ней подошел мистер Плейс:

— Мисс Лоу в вашем положении… — «В вашем положении?» Неужто заметно? Или Агата сболтнула? Джин покраснела. — В вашем положении, думаю, — продолжал мистер Плейс, — следует менять работу.

Джин запротестовала:

— Я справляюсь!

— Мы подыщем вам что-нибудь другое.

Он ушел, оставив Джин в растерянности. Она вспомнила слова Агаты: «Ты понравилась нашему старику». Этого только не хватало! Но он ведь знает, что она беременна…

Прошло две недели. Джин продолжала отмерять в чаны муку. Руки уже сами выполняли заученные движения, и, если бы не белая пыль, Джин считала бы, что с работой ей повезло.

Спустя неделю мистер Плейс вызвал ее к себе. На этот раз он не вышел из-за стола и говорил по-деловому скупо.

— Мисс Лоу, я отдал распоряжение о вашем переводе в кондитерскую. Ваши обязанности вам там объяснят.

Он взглянул на нее и перевел взгляд на лежавшие перед ним бумаги. Джин пробормотала слова благодарности и вышла из кабинета…