"Майкл Александр Айснер. Крестоносец " - читать интересную книгу автора

безоговорочное послушание". Верующий должен вынести все: и мнимые
противоречия, и несправедливость, если это угодно Господу.


* * *

Спустя несколько дней после этого инцидента аббат Педро сообщил мне,
что то был "духовный бунт" Франциско. Я как раз приводил в порядок одежду
аббата.
- Аббат Педро, - обратился я к нему, - а Франциско бунтует против
Господа или против вас?
Кажется, мой вопрос был воспринят как вызов, тогда как в
действительности то была лишь попытка лучше понять моего наставника. К щекам
аббата, пересеченным многими шрамами - следами его бурной юности, - прилила
кровь. Он грубо схватил меня за шею и пребольно ущипнул.
- Лукас, - сказал он, - иногда ты испытываешь мое терпение. Скала, на
которой святой Петр построил церковь, олицетворяет Христа на земле. Я -
всего лишь слуга Петра, но тот, кто восстает против меня, восстает против
Господа. Будет лучше, если Франциско возвратится в Монкаду, а в монастырь
вернутся прежние безмятежные времена.
- Но, аббат Педро, - возразил я, - многие юноши уважают Франциско. Я
мог бы с ним поговорить, он мой друг.
- Друг? - Аббат Педро рассмеялся. - Он просто жалеет тебя, Лукас.
Неужели ты думаешь, что наследник состояния семьи Монкада может водить с
тобой дружбу?
Несмотря на свою ученость, аббат Педро кое-чего не понимал.
Затем последовала его переписка с семьей Монкада - аббат Педро
объяснил, что Франциско переживает "определенные трудности" в Санта-Крус,
поэтому было бы лучше забрать его домой. Сенешаль семьи Монкада ответил, что
родители Франциско не желают сокращать пребывание их сына в лоне церкви.
"В конце концов, - писал сенешаль, - Франциско уже отбыл две трети
своего трехгодичного срока".
Однако сенешаль предлагал возможный выход из сложившейся ситуации. Он
мог прислать в монастырь кузена Франциско - Андре де Жирона.
"Андре, - писал сенешаль, - всегда оказывал положительное влияние на
своего кузена. Несомненно, он поможет Франциско справиться с трудностями, с
которыми тот столкнулся в монастыре".
Вот при каких обстоятельствах аббат Педро принял Андре Корреа в
Санта-Крус в качестве брата-мирянина. Андре было восемнадцать, столько же,
сколько и Франциско. Цирюльник остриг длинные светлые волосы этого юноши,
прежде чем впустить его в святилище: золотистые локоны были безжалостно
срезаны и разбросаны по пыльному внутреннему двору церкви. Андре был
широкоплечим и очень высоким - почти на голову выше остальных монахов. Он
всегда стоял, выпрямившись во весь рост, ему и в голову не приходило хоть
чуть-чуть пригнуться, чтобы не привлекать внимание к своей невиданной стати.
Он напоминал один из каменных блоков, из которых состоял фундамент
монастыря. Короче, Андре занимал слишком много места. Более того, массивная
челюсть и сросшиеся на переносице брови придавали ему далеко не ученый вид.
Многие мальчики называли его Воином. Это прозвище возникло не только
благодаря его внешности, но и благодаря его вспыльчивому нраву, который дал