"Барри Эйслер. Солнце для Джона Рейна ("Джон Рейн" #01)" - читать интересную книгу автора

Спустившись в подземку, я перешел на линию Хибия и проехал до
одноименной станции. Теперь на линию Мита и домой! Всегда езжу в обход:
осторожность превыше всего.
Заглянув в музыкальный магазин "Цутая", я прошел мимо подростков в
отвратительных нарядах, ритмично кивающих головой в такт музыке. Укрывшись в
глубине зала, я стал рыться на полках с дисками, не забывая при этом
регулярно оглядываться на дверь.
Просмотрев классику, я перешел к джазу. Интересно, а у Мидори есть свой
диск? Да, есть, и называется он "В другой раз". На обложке ее фотография:
скрестив руки на груди, девушка стоит в островке света. Так, проверим, что
за фирма выпустила диск. Название незнакомое. Мама права: Мидори пока не
звезда, хотя скоро ею станет.
Собравшись поставить диск на место, я моментально себя одернул: "Боже,
это всего лишь диск! Если нравится, купи". А если меня запомнит продавец?
Захватив еще один джазовый альбом и концерты Баха, я решительно пошел к
кассе. Теперь нужно выбрать самую длинную очередь с самым усталым кассиром,
желательно мужчиной. Расплачусь наличными. Скорее всего кассир машинально
отмечает тех, кто берет сразу несколько дисков, но, надеюсь, расспрашивать
его никто не станет.
Проверив, нет ли слежки, я понес диски домой. Сейчас я живу в Сенгоку -
северо-восточной части города. Совсем рядом остатки старого Токио, которые
местные называют ситамачи, или нижний город. Этот древний район пережил
страшное землетрясение 1923 года и военные бомбежки. Ночная жизнь Сенгоку
сосредоточена вокруг маленьких баров, супермаркетов почти нет, равно как и
временных жильцов. В основном здесь обитают едоко, настоящие токийцы,
которые из поколения в поколение работают в небольших лавочках и
ресторанчиках. Слово "сенгоку" означает "тысяча камней". Не знаю, откуда
взялось это название, но мне оно нравится.
Именно этот район я считаю домом. После смерти отца мама увезла меня в
Штаты. Думаю, испытав много горестей и бед, ей хотелось быть поближе к
родителям, которые, казалось, были не против примирения. Мы поселились на
севере штата Нью-Йорк, в городке под названием Драйден.
Мама стала преподавать японский в Корнелльском университете, а меня
отдали в школу.
Драйден - рабочий городок, где живут в основном белые, так что
азиатские черты и плохое произношение сделали меня любимцем местных
хулиганов. Первые навыки партизанской войны я получил от туземного населения
Драйдена: мальчишки охотились за мной стаями, а я им мстил, отлавливая
поодиночке. В общем, партизаном я стал задолго до того, как попал в Дананг.
Синяки и разбитые коленки огорчали маму, но она была слишком занята
работой в университете и налаживанием отношений со своими родителями. А мне
каждую ночь снилась Япония.
Вырос я городским пугалом, а скрывать свою индивидуальность научился
намного позже. Сенгоку потряс меня до глубины души. В этом районе о соседях
знают все: как зовут, чем живут. Сначала мне было так неуютно, что я
подумывал переехать в западную часть города. Запад - это сердце Токио,
которое совершенно чуждо остальной Японии. Жизнь бьет там ключом, много
шумных, ярко одетых людей, опьяненных собственной энергией. Короче говоря,
царство спасительной безвестности.