"Еремей Айпин. Ханты, или Звезда Утренней Зари" - читать интересную книгу автора

Даже беличьи шкурки охотник еще раз протер березовыми стружками и,
пересчитав, сложил в мешок.
Все это он делал неторопливо, будто не спешил в дальний путь.
Между тем жена, приготовив мешочки, говорила, куда сложить мыло глазное
и мыло черное, сахар и сушки, пачки чая, платки и материю на платье дочерям.
Припасов должно хватить до конца сезона, до Месяца Правдивого Орла...[3]
Она помолчала в раздумье, потом, усилив голос, сказала:
- Может, шкуры да лапы[4] будут - так проси, слышишь?!
- Слышу, - откликнулся муж, продолжая перебирать шкурки.
Откуда эти лапы да шкуры возьмутся, подумал он. Оленей в хозяйстве
извели. Но даже, помнится, в лучшие оленные времена, при колхозе, когда на
этих землях паслись большие стада, и то не хватало всем на одежду шкур и
лап.
- Проси, - повторила жена. - Тебе уже новую малицу[5] надо делать. И
девочкам нашим надо саки[6] хотя бы обновить. Растут, бегают на улицу - в
доме не удержишь. И мне помогают - дрова колотые да снег для питьевой воды
носят в дом...
Женщина помолчала, словно припоминала, что еще мужу заказать, какими
словами убедить его, чтобы он там не смущался и просил нужные вещи. Она
полагала: кто мало шумит - того всегда стороной обходят, тому ничего не
достается. А ее муж как раз был из таких... Вздохнув, она взяла с полки
куженьку - небольшую коробку из бересты - и начала собирать гостинцы
сыновьям.
- Первым делом в школу-интернат зайди, - наказывала она. - Сыновей
наших Юванко малого да Ми-куля старшенького поцелуй. Тут мясо черного
глухаря да рыба жареная - им передай. Скажи, мать и сестры соскучились,
привет послали. Харко-то, скажи, тоже соскучился по ним, часто смотрит в ту
сторону, куда их повезли. Хоть и старый, а память хорошая. Помнит маленьких
хозяев. А молодая собака Кутюви все такая же пустолайка, не набралась еще
ума. Ты не забудь, все нашим мальчикам перескажи. Слышишь?
- Слышу, - кивнул Демьян.
- Передай, пусть все хорошо учат, - продолжала жена. - Пусть хоть они
учатся, раз отец грамоте не выучился. Пусть не скучают. В марте, когда время
охоты кончится, может быть, все в поселок съездим. Лишь бы олени
живы-здоровы были... Демьян молча слушал.
- А когда уезжать станешь, сыновей наших Юванко малого да Микуля
старшенького не целуй, - наставляла жена. - На уме у них плохо станет, после
плакать будут...
Демьян согласно кивнул.
Девочки-погодки Вера и Таисия еще не проснулись, поэтому Анисья накрыла
к завтраку низенький столик на двоих. Муж пил крепкий чай и прислушивался к
голосу жены. Хотя он знал, что должен делать в поселке, но всегда
внимательно слушал мягкий грудной голос жены, словно она пела ему песню
перед дальней дорогой.
Допив вторую кружку сладкого чая, он надел старенькие кисы[7] и малую
малицу и вышел из дома. На востоке, над верхушками сосен, светилась Звезда
Утренней Зари. Она медленно поднималась в сумрачное небо. Поднималась и
тянула за собой грядущий день. Казалось, день упирался, не хотел идти на
землю, но настойчивая Звезда и не думала оставлять его в покое где-то за
темным горизонтом. И тому ничего не оставалось, как последовать за Звездой