"Акрам Айлисли. Сияние шести солнц" - читать интересную книгу автора

Акрам Айлисли

Сияние шести солнц

Перевод с азербайджанского Т. Калякиной.


Теймур проснулся в темноте, не видно было ничего, кроме сероватого
проема окна. Чуть поблескивал никель в изножье кровати. Завывал ветер.
Казалось, он дует где-то внизу, далеко-далеко отсюда: но иногда он вдруг
налетал на соседние дома, ударялся о стены, тыркался в окна и, ревя,
завывая, снова проваливался куда-то...
Теймуру казалось, что он сейчас не в Баку, не в однокомнатной квартире
на последнем этаже пятиэтажного дома. И ветер не тут, не в Баку, он дует
где-то в горах, на дне ущелья. Он загоняет в ущелье тьму, швыряет ее о
скалы, а тьма орет, воет от ярости...
Теймур не помнил, чтобы за пятнадцать лет жизни в городе когда-нибудь
просыпался бы вот так ночью. Только раз было что-то похожее, но тогда не он
один, все общежитие поднялось среди ночи. Тогда нельзя было не подняться -
такая разразилась гроза! Настоящая - с ливнем, с молнией! Гроза старалась
напугать город, но не похоже, чтоб Баку боялся ее. А Теймуру так хотелось,
чтоб Баку испугался, чтоб гроза оказалась сильнее города - почему, он и сам
не знал. Может быть, потому, что этот большой город напугал когда-то его,
Теймура, а может быть, потому, что гроза принеслась откуда-то из их мест,
где ветер гоняет в ущелье орущую, воющую тьму? Во всяком случае, глядя в
окно, Теймур в сверкании молний видел высокие горы. Сейчас ветер тоже был
ихний, тамошний.
Тот вечер, что зимой перегоняет снег с солнцепека в тенек, разжигает на
склонах снежные костры, взметает с вершин холодный снежный дым... Весной
этот ветер леденил фиалки, выросшие у арыка, фиалки мерзли, дрожали по
ночам; мерзли и дрожали по ночам в холодных хлевах новорожденные телята и
ягнята; они мычали, блеяли, плакали от холода; фиалкам тоже хотелось
плакать, но фиалки не умеют плакать.
... Который был час, неизвестно. Да Теймуру и не надо было знать,
захоти он узнать, можно было бы подняться, зажечь свет и взглянуть на
будильник, стоящий на книжном шкафу. Не нужно было знать, сколько времени,
потому что времени было много, слишком много - столько впереди было
времени!.. Да еще то, прежнее, в котором застывали минуты и годы, которое
медленно тает, приливаясь к теперешнему. И чем больше делалось времени, тем
меньше оставалось надежды. В обилии времени была какая-то обреченность.
Он вспомнил, что спит с полудня. Хотел было встать, умыться, собраться
с мыслями, но он не встал: по полному отсутствию звуков со стороны ванной
ясно было, что воду еще не дали; в этом районе воду дают под утро. Он снова
попытался уснуть, призвав привычную свою мечту, всегда успокаивавшую,
навевавшую сон: сейчас она не принесла ни сна, ни успокоения. Она не согрела
Теймура, не вселила в него уверенности. Наоборот, все, что случилось вчера,
предстало вдруг во всей своей отвратительной яви. Он еще отчетливее ощутил
ужас случившегося, потому что оно, случившееся, что-то отняло у мечты.
Заснуть он не мог. Думал о том, в чем причина вчерашней его неудачи?
Причина того, что он лежит без сна... И снова перенесся мыслью туда, в горы,