"Акрам Айлисли. Над Курой, в теплых лесах" - читать интересную книгу автора

Салтанат стоит перед калиткой какого-то дома; живот у нее огромный, на
лице темные пятна. Ни во дворе, ни на айване никого не видно. Перед порогом
мечется щенок, пытается лаять на Салтанат, но лай у него не получается.
Возле щенка расхаживают куры, поклевывают.
- Тетя Гюльгоз! - снова зовет Салтанат.
С противоположной стороны двора слышится женский голос:
- Сейчас, доченька, сейчас! Заходи в дом!
Салтанат входит во двор, останавливается у айвана, немного погодя с
кувшином в руке из-за деревьев показывается тетя Гюльгоз.
- Садись, дочка, - говорит она. - В ногах правды нет. Чего у тебя
стряслось?
Перед айваном лежит козлиная шкура, тетя Гюльгоз берет ее, стелет на
ступеньку,
- А ты, я гляжу, доходила уже. Денек-другой - и родишь. Ты садись,
Салтанат, садись, не гневи бога, дитя мучаешь.
Салтанат не садится.
- Спасибо, тетя Гюльгоз, я сейчас пойду. С просьбой я, тетя Гюльгоз,
отпусти ко мне Сону ночки на две! На две ночки, не больше.
- Сону? - тетя Гюльгоз молчит раздумывая. - Что ж, это можно... Только
какой тебе от нее прок? Нужно, чтоб возле тебя бывалая женщина находилась,
понимающая. Ты ведь по первому разочку? Мать-то что не покличешь?
- Неможется ей, который день не встает...
- Больная, значит. Я ведь не против, пускай Сона у тебя ночует, а
только лучше б тебе к матери пойти. Она хоть и больная, а все-таки свой
глаз... Дома-то и стены греют!
- Отца совестно, тетя Гюльгоз.
- А... - Тетя Гюльгоз задумывается. - А если в больницу? А? Там,
говорят, хорошо смотрят... И кормят три раза на день, и бесплатное все, ни
копеечки с тебя не возьмут...
- Нет, тетя Гюльгоз, не хочу я в больницу. Дома буду рожать. Обойдется.
Небось не помру! А хоть и помру, невелика беда. Мне только, чтоб живая душа
рядом. Прихватит, так за повитухой, за бабушкой Муневвер сбегать.
- Ну что ж, доченька, дело твое. Ты иди, иди, не труди зря ноги...
Дочку я пришлю. Вернется из школы, сразу и велю, чтоб шла. Иди, приляг,
ходить-то тебе сейчас негоже...

Ночью месяца через полтора после того, как ушел Кадыр, у Салтанат
начались схватки. Как родила она, не помнит, только повитуху звать не
пришлось. Открыла глаза и видит: рядом Сона стоит, а на кровати, возле
подушки, ребеночек в марлю завернут, мертвый ребеночек: личико синее-синее;
и еще увидела, что Сона плачет. Она не крикнула, не зарыдала, только глаза
закрыла, и из закрытых ее глаз тихо катились слезы, а Сона вытирала ей слезы
кончиком той самой марли, в которую запеленат был недвижно лежавший ребенок.
В тот же день, к вечеру, на закате, Салтанат взяла завернутого в марлю
ребенка и, чуть живая, измученная, понесла его на кладбище.
Могильщик уже сделал свое дело, отбросив в сторону заступ, уперев руки
в бока, он стоял возле маленькой могилки- ждал Салтанат.
- Клади! Вот сюда!.. Сама должна положить. Да попроворней ты!..
Значит, так сказано в Коране: мать собственными руками должна опустить
свое дитя в могилу. Могилка маленькая, и камня никакого не будет. Через