"Гидеон Эйлат. Лунная льдинка ("Конан")" - читать интересную книгу автора

- Знаешь Паквида Губара?
- Горбуна колченогого, что ли? - Конану живо вспомнился странный
ростовщик, любитель разгуливать по ночным улицам с толстым кошельком на
поясе и стайкой невидимых, как духи, телохранителей с кинжалами да удавками.
Даже не будь телохранителей, местное жулье боялось бы Паквида Губара пуще
проказы.
- Его самого. - Вожак не подал виду, что его задел брезгливый тон
собеседника. У него самого осанка была далеко не царственная, да и походке
оставляла желать лучшего. Но, обделив его красотой, природа воздала отменной
выдержкой и тем, что принято называть ушлостью. - Паквид себе особняк
загородный отстроил, настоящий дворец. Теперь стражу туда набирает.
Конан кивнул. Особняк тот он видел, такому любой вельможа позавидует.
Увенчанные острыми шпилями башни над стенами из бурого камня, причудливые
узоры актотериев, закоченевшая злоба в очах каменных драконов, тончайшее
глазурованное кружево волют... От этого замка, даже недостроенного, веяло
угрозой. Роком! Так показалось Конану с первого взгляда, а он давно привык
доверять интуиции.
- Денег у Паквида куры не клюют, и за верную службу платит он щедро.
Есть будешь на серебре, спать на коврах, но скажут тебе "ап!" - изволь
сначала подпрыгнуть, в после можешь раздумывать, зачем это понадобилось. Ну
что, интересно?
Конан пожал плечами. Нищий кивнул.
- Верно, кто себе цену знает, тот никогда не спешит слюни пускать.
Погуляй, пораскинь мозгами. Надумаешь - ступай прямо в особняк и стучись в
ворота - мол, от меня. С тебя один золотой.
- За что? - прикинулся удивленным Конан, хоть и знал, что не миновать
разлуки с последней монетой. - Я, может, еще не захочу...
- Ты мне тут не шуток не шути! - вспылил вожак нищих. - Это твое дело -
хотеть или не хотеть, а мое - наводку давать и деньги за это брать. И заруби
себе на носу, - хмуро добавил он, пряча золотой в кулаке, - здесь базар, а
не балаган. Это в балагане развлекают, а на базаре - торгуют.

* * *

За стенами особняка Паквида Губара раздались скрежет барабанов и грохот
выбираемых цепей - поднимают мост, сообразил Конан. Вскоре там же, за
стеной, громыхнуло - упала тяжеленная решетка, перекрыв входную арку. Чуть
позже брякнули обитые медью высокие ворота. Замок надежно отгородился от
внешнего мира.
Подали голос и створки парадной двери; наголо обритый здоровяк в ливрее
слуги удалился с большущей связкой ключей на сгибе локтя. Из верхнего покоя
к балюстраде вышел горбатый мужчина неопределенного возраста и окинул цепким
взглядом громадный взгляд.
И то сказать, столь разношерстная компания заслуживала пристального
взгляда. Почти каждый был при оружии; одежда варьировала от красного платья
шлюхи и дикарской набедренной повязки из козлиной шкуры до полного доспеха
иранистанского воина и златотканного офирского камзола с кружевной
оторочкой. Разнились и выражения лиц: на одних - детская невинность (без
сомнения, фальшивая), на других - печать всех вообразимых пороков
(разумеется, подлинная). Среди них выделялось лицо молодого рослого