"Гидеон Эйлат. Лунная льдинка ("Конан")" - читать интересную книгу автора - Откуда будешь?
- А тебе на что знать? Какая разница? - Да никакой, пожалуй. Мало ли на свете непотребных девок... Тоже, небось, хотела Паквида нагреть? - Угадал, котик. Как тебя...? - Конан. - Только насчет шлюхи ты маленько промахнулся. Никакая я не шлюха, а честная налетчица. Просто разок встала под фонарь - дай, думаю, погляжу, что выйдет. А вышел конфуз! Только это я с Очаровашкой познакомилась, да прижала его к стеночке в уютном переулке, только нож достала, а мне на шею сзади - шнурок! Придушил проклятый телохранитель, что твою шавку безродную! Правда, не до смерти. Очухалась я, гляжу - подвал, горшок для дерьма, люк в потолке... Ну, смекаю, пропали мои годы молодые, погибла моя девичья краса! Уж лучше бы прикончили... - Но потом-то выпустили, - заметил Конан. - Ага, выпустили... в вашу теплую компанию. Ну, правда, котик, какой из меня страж? Я же тут все растащу... Над длинным столом раздавались дружные хруст и чавканье. Только иранистанец Мугандир сидел, угрюмо сутулясь, и не прикасался к пище. - Чего это он? - сказал Конан Сабе, кинув на угрюмого иранистанца. - Не жрет совсем... Светловолосая неопределенно пожала плечами. Жонглер Фефим, сидевший напротив Мугандира, услышал слова киммерийца и заинтересовался: - Правда, Мугандир, ты чего? Боишься, отравят? Иранистанец выпрямил спину и окинул стол надменным взглядом. вижу в этом ничего постыдного. Я - тертый калач, на своем веку немало дорог исходил и всякого навидался... и травили меня, и резали. Но тут, - он повел вокруг себя рукой в кольчужной рукавице, - мне отчего-то совсем не нравится. Во-первых, не люблю, когда мягкие подушки под зад суют, во-вторых, когда тень ишака загораживает солнце истины... Фефим укоризненно покачал головой. - Так-то оно так, Мугандир, но у нас в Шадизаре очень строгие законы гостеприимства. Отказаться от пищи в чужом доме - значит смертельно обидеть хозяина. Да и вообще, ворота на запоре, и кто знает, когда нас отсюда выпустят. Будешь упрямиться - еще, чего доброго, ноги с голодухи протянешь. Ты лучше бери пример вон с того молодца, Баррака, - он указал на коренастого пикта в набедренной повязке из козлиной шкуры - его тело напоминало мешок, туго перевитый морскими канатами; из нескольких сабельных ран на плечах и груди, грубо зашитых конским волосом, сочилась сукровица. Пикт скалил зубы и рычал по-звериному, терзая жареного поросенка и брызгая на соседей соком; те ругались, но никто не решался отвесить свирепому дикарю оплеуху. - Вот откуда берутся силы, - с улыбкой пояснил Фефим. - Он прав, - сказал иранистанцу Пролаза. - Мне тут нравится еще меньше твоего, даром, что ли, я два дня куковал в вонючем погребе. Но законы гостеприимства - дело святое, раз угощают - давишь, но ешь. Да не бойся ты! Рассуди сам: какого демона Паквиду нас травить? Вняв увещеванием, Мугандир неохотно взялся за нож, воткнул его в форель и переложил рыбину на свое блюдо. Не снимая кольчужных рукавиц, он содрал с форели кожу и сунул в рот кусок белого мяса. Прожевал с недовольной миной на |
|
|