"Джонатан Эйклифф. Матрица смерти " - читать интересную книгу автораритуальной магии. Когда я впервые увидел их, то был поражен. Книги, которые
мне были известны лишь по названию, которые, как я слышал, сохранились лишь в трех-четырех экземплярах, теперь лежали передо мной. В конце каждого так называемого семестра Милн учил меня немного арабскому, и я купил грамматику, чтобы дополнительно заниматься дома. Постепенно мы перешли к простым текстам. А когда мы читали с ним латинский перевод арабских сочинений, он часто отсылал меня к оригиналу, исправляя или улучшая версию переводчика. Он научил меня строить пентаграмму и создавать талисманы, как для защиты, так и для заклинания. Вскоре я осознал, что все мои прежние усилия можно было сравнить с попыткой ребенка построить дом с помощью сломанных прутиков и грязи. Теперь же интерес мой к оккультизму из чисто академического перерос в личный. Мои ранние исследования выглядели теперь в моих глазах лишь бесплодными интеллектуальными играми. Ныне я возжаждал подлинного знания - знания, которое я мог ощутить, знания, с помощью которого я мог добиться чего-то большего, нежели создание теории. Это было как раз то, что я сказал Милну: я хотел мастерства. Под его руководством я стал более сведущ в основах магии. Однажды я нечаянно сказал о нашем общем интересе в "черной магии". Он рассердился и тут же одернул меня. - Магия не бывает ни черной, ни белой, - сказал он. - О морали пусть рассуждает церковь. Магия выше обычной дихотомии. У нее более глубокие цели. Заклинанием можно как убить святого, так и сбросить тирана, чары могут защитить как убийцу, так и священника. Он снял с верхней полки средневековое издание и открыл его на разделе - Здесь имеются заклинания, - проговорил он, - которые, если их правильно применить, убьют человека или сделают его инвалидом. Они действуют без промаха, уверяю вас. Для этого требуется лишь иметь в своем распоряжении прядь волос жертвы или предмет его одежды. В этом случае главное - воля исполнителя, его убежденность в том, что жертва должна заболеть или погибнуть. Если намерение его чистое, каким бы злым оно ни казалось в глазах толпы, в глазах избранных оно тоже будет чистым. - Даже если вред будет нанесен хорошему человеку? - Вы не можете судить об этом до тех пор, пока не достигнете мастерства. - Вы сами когда-нибудь использовали такие заклинания? Он опять положил книгу на верхнюю полку. - Я делал все, - ответил он. - Когда вы будете готовы, мы изучим эти заклинания вместе. А теперь давайте ужинать. * * * Однажды весенним днем я сидел дома и читал, когда вдруг раздался стук в дверь. Я открыл. На пороге стояла Генриетта. Не спрашивая разрешения, она проскользнула мимо меня и прошла в гостиную. Я закрыл дверь и последовал за ней. - Простите, Генриетта, но что же это вы... Она быстро обернулась и посмотрела на меня. - Я не намерена тратить ваше драгоценное время, Эндрю, не бойтесь. |
|
|