"Рини Эйкомб. Исцеление " - читать интересную книгу автора

выйдет наружу и придется что-то делать. Целый мир рухнет от одной постой
фразы: "Я беременна".
По дороге домой оба молчали. Мигель сидел мрачный и отстраненный. Элис
замирала всякий раз, когда исподтишка бросала на него взгляд. Как же он
красив, даже сейчас! Она обожала каждую черточку его лица, каждый взмах
густых черных ресниц, каждый изгиб необычайно красиво очерченных чувственных
губ. Странно, но ей нравилась даже манера, с которой Кальсада прятал сейчас
от нее взгляд. Прятал, потому что понимал, как и она сама, что момент истины
близок.
Но самым приятным была сила, с которой Мигель стиснул руку Элис, на миг
пробив брешь во все больше разрастающейся между ними стене отчуждения...
Он не мог произнести ни слова. Просто не смел. Ему необходимо было все
как следует обдумать. Хотя последние несколько недель я только тем и
занимаюсь, усмехнулся он. Впрочем, то были размышления иного рода, и
питались они подозрительностью. Реальность принесла с собой иные мысли.
Итак, Элис беременна. Прозвучавшее в мыслях слово вызвало в груди
Мигеля бурю эмоций. Их было трудно сдержать и Элис спросила, заметив смену
выражений на его лице:
- Что случилось?
- Нада, - качнул Кальсада головой. - Ничего.
К счастью, таксист уже тормозил у их дома.
Расплатившись, Мигель помог Элис выйти, взял под руку и повел к
ступенькам. Консьерж был на посту, и они обменялись с ним улыбками, прежде
чем скрыться в лифте и взмыть туда, где нет никого из посторонних.
Мигель чрезвычайно нуждался в уединении. Ему необходим был покой, чтобы
обдумать положение вещей с вновь обретенной ясностью ума.
Стоя в лифте рядом с ним, Элис переживала отвратительные минуты.
Желудок словно переворачивался, в голове было пусто. Она чувствовала, что,
если Мигель сейчас не заговорит, по ее щекам потекут слезы. Тот, вероятно,
понимал, что своим молчанием третирует Элис, потому что в качестве
своеобразной компенсации поддерживал ее с подчеркнутой нежностью. И тем не
менее одного этого участия было достаточно, чтобы усилить ощущение ее
беспомощности.
Только непонятно, почему он зажал меня в угол, вдруг пронеслось в
голове Элис. Почему он вдруг вновь стал бодр и почти весел? И почему
расположился так близко, что от его волшебных запахов голова закружилась еще
больше?
Заглянув в расширенные глаза Элис, Мигель вдруг спросил ее о чем-то
по-испански. Из сказанного можно было разобрать лишь слово "бьен".
- Что стало с твоим английским? - спросила Элис с легким оттенком
раздражительности, подсознательно пытаясь при помощи сварливого тона скрыть
свое плачевное состояние.
- С ним все в порядке. - Он вновь был невозмутим.
- Тогда будь добр, говори так, чтобы я понимала. - Фраза прозвучала
резковато, но Элис уже было все равно.
Дверцы лифта разъехались. И, наверное, вовремя, потому что Мигель, судя
по выражению его лица, готов был сказать что-то малоприятное. Понимая, что
ведет себя глупо, Элис, тем не менее, демонстративно отвернулась от своего
неотразимого любовника и шагнула в холл. Он молча последовал за ней.
В эту минуту зазвонил телефон. Она на миг остановилась, соображая, где