"Татьяна Ахтман. Жизнь и приключения провинциальной души " - читать интересную книгу автора

работает, тот хорошо спит и ест. Образ Пушкина троился в моих глазах: он
говорил одно, думал другое, делал третье - видимо, был из крестоносцев...
Жаль, что мой папа не взял фамилию Ларин, и встреча Пушкина с Таней Лариной
так и не произошла в поликлинике на земле колена Дана, куда я принесла
подготовить своё тело для сверхзадачи.

Я сижу на колене Дана... Нет, это звучит игриво - ни одно колено в мире
не выдержит моей пустоты. Я сижу на земле Дана - были такие люди. Говорят,
всё им было мало, наверное, я не из них. Мне - всё много: излишние сини,
обнажённые пестики маков, готовых к любой весне, десять сортов кефира... Я
бежала, чтоб быть свободной. Я, должно быть, своё получила. Я свободна от
всех надежд.


Маятник.

В восьмидесятом году мы переехали на окраину города. Это была
новостройка на правом берегу Реки. Природа ещё не пострадала тогда от
надвигающегося города, и первое лето мы были счастливы от её близости. Мы
нашли пляжик, где в будни не было ни души. Я пошила себе сарафан из
вишнёвого ситца, на мальчиках были оранжевые в горошек трусы, и рано утром
мы, почти не переговариваясь, чтобы не нарушить важности происходящего с
нами и не спугнуть обыденностью сборов ждущее нас чудо, сбегали по тропинке
вниз.

Светлая заводь, тени стрекоз, замок песочный, башни в зубцах, мост
нависает над рвом и вода льётся из детских ладошек туда... Стены в ракушках,
вал крепостной, наездник со шпагой мчится лихой. Струйка песка от тяжёлых
копыт, мост осыпается, лошадь храпит. Пёстр и наряден речной перламутр,
створки распахнуты - милого ждут... В замке волшебном принцесса живёт.
Всадник приблизился, громко зовёт. Солнце в зените и тень коротка. Мальчик
уснул. Тихо дышит река...

Л пропадал на работе с утра до ночи, а я была с детьми. А было шесть,
О - четыре и, конечно, нужно мне было быть дома, но жить на одну зарплату
стало невозможно. Мы совсем обнищали. Я перешивала одежду детям из старых
вещей, и мальчики ходили зимой в розовом и голубом. Куртки были драные и в
пятнах, которые невозможно было отстирать. Но самое печальное было с обувью:
А донашивал сапоги сердобольной бабушки, а косолапый О сминал в лепёшку
новые ботинки за месяц, а затем бодро передвигался на подмятых голенищах, и
зрелище это было - не из лёгких. Я устроилась в проектный институт, который
был далеко от дома - на другом берегу реки. Детей мы определили в садик, и
продолжилась нормальная советская жизнь...

Однажды, в конце декабря, промозглым слякотным утром, забросив детей в
садик, я бежала через пустырь к автобусной остановке. Звуки, силуэты
проносящихся мимо людей, искаженные чёрным туманом... мне показалось, что
я - в царстве теней. Зачем я вытащила своих сопротивляющихся тёплых сонных
мальчиков в ночь - зачем бегу по чавкающей грязи всё дальше от них, цепляюсь
за железный бок автобуса... Нет, это не может происходить со мной... -