"Спартак Фатыхович Ахметов. День Венеры" - читать интересную книгу автора

попытался отстрелить поврежденные шары. Вырубил общее питание, бросился в
кресло, торопливо щелкая замками. Сильный удар потряс "Тетру". Последнее,
что увидел Ломов на гаснущем экране, был ослепительно белый диск, который
медленно возносился над атмоскафом. Потом стало темно...
...Ломов очнулся от ощущения, что на его голове тает ком снега. Ледяные
струйки заливают правое ухо, ползут по щеке за ворот комбинезона.
- Порядок, Гал, - пробормотал он, не открывая глаз. - Кажется,
уцелели...
На голову плюхнулся еще один рыхлый ком. Ломов попытался сбросить его,
но пальцы скользнули по гладкому черепу. Никакого снега не было. Ломов
пошевелился (руки-ноги целы, нигде не болит, и озноб прошел), открыл глаза.
Рубку наполнял багровый свет, шедший будто бы от раскаленных стенок. Слепо
таращился сизоватый экран. Остро пахло горелой серой. Ломов принюхался и
вскочил. Тело показалось необычно легким.
- Гал! - позвал он. - Что-то горит...
Кресло Галина пусто, и в рубке его нет. Ломов с ужасом увидел, что люк
в переходную камеру распахнут, через него наползает белый дым. Высунулся,
ища источник огня. Наружный люк тоже раскрыт. Ломов замер. "Конец! -
мелькнуло в голове. - Семьсот кельвинов и десять мегапаскалей..." Он ждал
теплового удара, удушья. Через багровый проем люка плотными слоями вползал
дым. Несмотря на запах горящей серы, дышалось легко. И жар не ощущался. "Что
за черт? - подумал Ломов. - Будто не Венера. Или мы угодили в оазис?.."
Протиснулся сквозь люк в переходную камеру, встал и осторожно выглянул
наружу.
Первое, что увидел Ломов, был до странности близкий горизонт, который
четко разделял багряное небо и черную поверхность. Небо пусто. Рой "ос",
атаковавший "Тетру", исчез. На поверхности тоже ничего живого. Вокруг,
сколько хватал глаз, лежали черные прямоугольные плиты в полметра высотой,
расположенные строгими рядами. В проходах сквозь мелкую щебенку змеились
прозрачные языки пламени, словно горел разлитый бензин. По мрачной
торжественности и тишине место это сильно смахивало на кладбище.
Цепляясь за край люка, Ломов спустился на грунт. Атмоскаф косо стоял на
несущих шарах, два из которых были пробиты. "Вот тебе и пластолит, - подумал
Ломов. - Ай да "осы"!" Он обошел "Тетру". Да, два шара погибли, теперь не
взлететь... Где же Гал? Ломов сделал еще круг, большего диаметра. Одна из
черных плит стояла торчком. У подножия зияла прямоугольная яма, из которой
поднимались чьи-то плечи и голова, объятые языками пламени. Господи, Гал!
Ломов побежал к яме, увязая в мелкой щебенке.
- Руку давай! - закричал он. - Эк тебя...
Человек в яме скрестил руки на груди, поднял голову. Растрепанные
волосы, борода, усы, хламида серая на плечах - это не Гал... Ломов стал
столбом, открывая рот, как рыба на песке. Спит он, что ли?
- Меня зовут Галилео Галилей, - глухим, но гордым голосом сказал
человек. - Математик и философ, к вашим услугам. Позвольте узнать ваше
имя...
"Сплю, - подумал Ломов. - Или галлюцинирую... Галим Галин, Галилео
Галилей, галлюцинация..." Он зло ущипнул руку, но упругий комбинезон не
поддался. Прижал пальцем глазное яблоко. В багровом полумраке трудно было
понять, раздваивается человек в яме или нет. "Все равно сплю, - решил Ломов.
- Конечно, сплю. Иначе меня давно раздавило бы и обуглило... А раз сплю, то