"Бектас Ахметов. Чм66 или миллион лет после затмения солнца " - читать интересную книгу автора

шестьдесят.
У отца екнуло в груди, но он не растерялся. Сказал: "Да, брат
Шаймердена".
Майор спросил номер команды и отправился выправлять отцу освобождение
от армии. В военном билете папе записали неизлечимую глухоту на оба уха. До
окончания войны отец на вопрос - почему не на фронте? - моментально
вспоминал про мнимую тугоухость и переспрашивал: "Ась?"
Глухота в военном билете не помешала ему работать начальником
канцелярии Председателя Президиума Верховного Совета республики.
Отец готовил председателю бумаги на подпись, напоминал о распоряжениях
из ЦК, сортировал посетителей.
Однажды отца пригласили в НКВД и дали поручение регулярно докладывать,
чем и как дышит Председатель. Позднее отец не говорил, подписал ли он
обязательство о доносительстве. Без того было понятно: откажись подписать
бумагу, он бы вряд ли вышел из наркомата внутренних дел.
Пришел отец домой со строгим предупреждением чекиста: никому ничего не
говорить как о поручении, так и о самом вызове в НКВД.
Иначе - тюрьма. Папа был возбужден и вечером позвал лучшего друга на
разговор. Не совета ради - что тут советоваться, когда дело сделано
- была нужда с кем-то срочно поделиться новостью. Отец взрослый
человек, но не очень хорошо понимал, что с людьми делает страх.
Друг перепугался, или может решил, что отец провокатор. К тому же он
отлично знал: о таких вещах категорически никому нельзя говорить.
Мало того, при разговоре присутствовала и мама.
Друг поспешил в НКВД.
Папу поместили во внутреннюю тюрьму. Матушка осталась одна с
малолетними детьми и попыталась разжалобить чекистов. Она молила, плакала и
уверяла следователя в том, какой ее муж ребенок, легкомыслие которого не
следует принимать всерьез. Следователь сказав, что он все понимает, показал
подписанное отцом обязательство о неразглашении.
Получалось, папу посадили правильно. По делу и по закону. Ни с какого
конца к чекистам придраться было нельзя.
Мама пошла к Председателю Президиума. Час с лишним она рассказывала
Председателю небылицы о том, что отец арестован чуть ли не из-за преданности
своему начальнику. И, де, подписав обязательство, отец замышлял предупредить
Председателя о том, как будет за ним приглядывать. Предупредить не успел -
арестовали.
Председатель не отвернулся от отца и подключился к хлопотам по
освобождению. Он хоть и был формальным правителем республики, но оставался
при этом членом Бюро ЦК, союзным депутатом. Спустя шесть месяцев из тюрьмы
отца выпустили. Следующим после освобождения днем семья - пока в НКВД не
передумали - снялась с места и уехала в
Акмолинск.
В Акмоле отец устроился секретарем Облисполкома. Должность небольшая,
но она давала многие выгоды. В сорок девятом у отца вновь случилась
неприятность. В отдаленном колхозе папа выглядел едва ли не готовую к
выбраковке лошадь. Эту то лошадку он и купил по госцене. Какая на самом деле
при жизни была лошадь, никто уже не припоминал - мясо то съели. Но вот то,
как отец придавал решающее значение непригодности лошадки в общественном
стаде и никак не мог убедить в этом проверяющих, послужило причиной