"Анна Ахматова. Дом Шухардиной" - читать интересную книгу автора

Анна Ахматова

Дом Шухардиной

Дому было 100 лет. Он принадлежал похожей на рысь купеческой вдове
Евдокии Ивановне Шухардиной, странными нарядами которой я любовалась в
детстве. Стоял этот дом на углу Широкой улицы и Безымянного переулка (2-ой
от вокзала). Говорили, что когда-то, до железной дороги, в этом доме было
нечто вроде трактира или заезжего двора при въезде в город. Я обрывала в
моей желтой комнате обои (слой за слоем), и самый последний был диковинный -
ярко-красный. Вот эти обои были в том трактире сто лет назад, - думала я. В
подвале жил сапожник Б. Неволин - теперь бы это был кадр исторического
фильма.
Этот дом памятнее мне всех домов на свете. В нем прошло мое детство
(нижний этаж) и ранняя юность (верхний). Примерно половина моих снов
происходит там. Мы уехали из него весной 1905 года. Тогда же он был
перестроен и потерял свой старинный вид. Теперь его давно уже нет и на этом
месте разведен привокзальный парк или что-то в этом роде. (Я последний раз
была в Царском Селе в июне 1944 года.) Нет и дачи Тура ("Отрада" или "Новый
Херсонес") - три версты от Севастополя, где с семи до тринадцати лет я жила
каждое лето и заслужила прозвище "дикой девочки", нет и Слепнева 1911-1917
годов, от которого осталось только это слово под моими стихами в "Белой
стае" и "Подорожнике", но, вероятно, это в порядке вещей...


1957

***

...А иногда по этой самой Широкой от вокзала или к вокзалу проходила
похоронная процессия невероятной пышности: хор (мальчики) пел ангельскими
голосами, гроба не было видно из-под живой зелени и умирающих на морозе
цветов. Несли зажженные фонари, священники кадили, маскированные лошади
ступали медленно и торжественно. За гробом шли гвардейские офицеры, всегда
чем-то напоминающие брата Вронского, то есть "с пьяными открытыми лицами", и
господа в цилиндрах. В каретах, следующих за катафалком, сидели важные
старухи с приживалками, как бы ожидающие своей очереди, и все было похоже на
описание похорон графини в "Пиковой даме".
И мне (потом, когда я вспоминала эти зрелища) всегда казалось, что они
были частью каких-то огромных похорон всего девятнадцатого века. Так
хоронили в 90-х годах последних младших современников Пушкина. Это зрелище
при ослепительном снеге и ярком царскосельском солнце - было великолепно,
оно же при тогдашнем желтом свете и густой тьме, которая сочилась отовсюду,
бывало страшным и даже как бы инфернальным.