"Михаил Ахманов. Ассирийские танки у врат Мемфиса" - читать интересную книгу автора

решив, что я стал жертвой льва или разбойников, встречавшихся в той
местности. Тогда снизошел ко мне покой, и стал я думать, угоден ли мой
поступок богам и чести нашего древнего рода.
Войско разделится, думал я, одни встанут за наследника, другие - за
младших сынов фараона, и начнут воины лить кровь, но не вражескую, а свою,
кровь роме, детей Та-Кем. Увидев это, скажут люди: "Вот брат пошел на брата,
а братья те - наши владетели; если им можно так поступать, то с нас какой
спрос?.." И начнутся бунты и грабежи, и учинится беспорядок, и встанет малый
против большого, а большой - против малого, и даже смерть их не примирит -
будут разорять могилы и глумиться над прахом умерших. А тот, кто не захочет
этого делать, кто не поднимет меч и копье на соплеменников, тот погибнет
первым, ибо спросят его: "За кого ты?" - а он не ответит. О, Исида, Исида,
мать-заступница! Страшные грядут времена, и нет в них правого, ибо виноваты
все...
И понял я, что не желаю участвовать в той смуте, и укрепился сердцем в
своем намерении. А было оно таким: покинуть родину, бежать в чужие земли,
служить их повелителям, ибо нельзя человеку остаться в одиночестве..."

Подошли Хоремджет и Пуэмра с остальными офицерами, расселись на камнях.
Лица у всех были мрачными.
- Думаю, этот цеппелин, отставший от ассирского флота, не может
подняться, - сказал я, бросив взгляд на Туати, бывшего среди нас
единственным авиатором.
- Не может, - подтвердил он. - Наши халдеи влепили очередь в пилотскую
кабину, и я уверен, что пилоты мертвы. В оболочке были отверстия от пуль, и
к ним добавились новые. Газ уходит, подъемная сила падает. Глядите, оболочка
уже заметно съежилась. - Туати показал на цеппелин и добавил с торжеством в
голосе: - Им отсюда не улететь!
- Это хорошо или плохо? - поинтересовался Левкипп, грек из Афин. Он был
образованным юношей и вроде из состоятельной семьи; не знаю, какими ветрами
занесло его в наемники и в нашу каменоломню. Дрался он честно и даже
выслужил бляху "Тутмоса III Завоевателя" за личный героизм.
- Хорошо! - воскликнул Тотнахт, офицер-пехотинец, сидевший за
рукоприкладство и хулу на командира. - Хорошо, ибо сторожившие нас мертвы!
- Плохо, - молвил я, и Тотнахт смущенно потупился. - Плохо, так как
улететь ассиры не могут и выход у них один: перебраться через пустыню и
захватить судно в каком-нибудь порту у Лазурных Вод. Их командир уже
сообразил, что нет у него других вариантов.
На миг воцарилось молчание, затем посыпались вопросы:
- Что же будет с нами, семер?
- Это ведь Собаки Саргона? Они безжалостны!
- О чем говорил ты с их офицером?
- Что он предлагает?
- Во имя Исиды милостивой! Он убьет нас, верно?
Я поднял руку.
- Он не так глуп. Штурмовать с полусотней бойцов любой порт на Лазурных
Водах - занятие рискованное. Он нуждается в нашей помощи. Здесь, в лагере,
есть провиант, вода, верблюды и ослы, и этого хватит, чтобы добраться до
побережья. Он поведет нас под охраной, затем раздаст оружие и бросит в
атаку. Тех, кто останется жив, обещает взять с собой. На восточном берегу