"Михаил Ахманов. Путь на Юг" - читать интересную книгу автора

ответа; целитель поднялся, энергично потер лысый череп и вскользь
заметил:
- Пожалуй, ты прав, мой доблестный октарх. Молчание реже
пакостит человеку, чем излишняя болтливость. Твой отец, конечно, не в
счет, он молчал в силу печальных обстоятельств... - Целитель с грохотом
выдвинул один из ящиков в необъятном шкафу и наклонился над ним, что-то
разыскивая. - Итак, тебя здорово трахнули и отшибли память, свидетельством
чего является твой странный вид, неуверенные движения и затуманенные
глаза... хотя они слегка оживились, когда ты вспомнил о Зие... - Не
прекращая говорить, Арток вытащил связку бурых сухих листьев, бросил их
в медную чашу и пристроил сосуд на очаге. - Ну, раз болезнь установлена,
перейдем к ее лечению. - Он кивнул на чашу, над которой завивался сизый
дымок. - Я дам тебе прекрасное средство... прочищает мозги, как наждак -
затупившийся меч. Ну-ка, вдохни!
Одинцов, имевший опыт с афганской продукцией, которую тоннами
жгли на кострах, потянул носом - на него пахнуло кислым и едким. Не
гашиш, не опиум, однако сомнительное зелье... Вероятно, какой-нибудь
местный наркотик... Он поглядел на бар Занкора. Целитель, широко
распахнув дверь, подставил лицо свежему бризу.
- Смелее, октарх! Покончим с этим делом, и отправляйся в
объятия Зии!
Дьявольщина! А вдруг поможет? Он поднялся, шагнул к очагу,
невольно сдерживая дыхание. Сизый дым накрывал чашу плотным колпаком,
напоминавшим шапку миниатюрного атомного взрыва; бурые листья сухо
потрескивали, обращаясь в пепел. Бар Занкор запрокинул голову, свет
серебристой и золотой лун играл в его глазах; кажется, он беззвучно
смеялся.
Проклятый колдун... - подумал Одинцов, склоняясь над грибовидным
облачком.
Он глубоко вдохнул. Молния прострелила виски, разорвавшись под
черепом, словно граната. Еще раз, и еще... В памяти стремительным
калейдоскопом начали раскручиваться беспорядочные кадры немого фильма.
Назад... назад... назад...
Хрипло застонав, Одинцов выпрямился, обезумевшими глазами
уставившись в блестящий полированный щит. Там отражалось чужое лицо,
молодое, совсем незнакомое, с гривой светло-каштановых волос и серыми
глазами. Лицо мужчины, еще не достигшего тридцатилетия и так непохожего
на экс-полковника Одинцова...
Он вскрикнул и прижал ладони к вискам.


Глава 3. Проект

Он мчался в прошлое. Нет, не мчался - падал! Стремительно
падал к тем годам, когда малолетний Гоша Одинцов катался с дружками
на санках, а летом плавал в широкой Оби у Октябрьского моста, когда
дни казались такими длинными, жизнь - бесконечной, и не было на
свете города лучше и уютнее Новосибирска. Далекие, такие далекие
шестидесятые... детство, которое не возвратить... отец и мать, которых
он похоронил пятнадцать лет назад, вернувшись из Анголы... Или из