"Михаил Ахманов. Далекий Сайкат ("Миссия Тревельяна" #2) " - читать интересную книгу автора

темный, чем стены, чуть пружинил под ногами. Тишина тут стояла такая, что
звенело в ушах, и после многолюдства "Адмирала Вентури", после шума
офицерской кают-компании, после крохотной обители Кристы и ее теплого тела
Ивар ощутил внезапную тоску. Ему предстояло прожить тут месяц-два, а может,
больше, пока не явится земная экспедиция координатора Щербакова, и тогда
земную половину сателлита наполнят привычные звуки, смех, голоса и шелест
шагов. Это случится непременно, но сейчас, если не считать призрачного
Советника в наголовном обруче, он был одинок, словно квант, летящий к другой
галактике.
Конечно, рядом с ним находились десятка два других квантов, но вряд ли
они совпадали друг с другом по фазе. Иутин, шагавший справа на подобающей
дистанции, свернул из коридора в круглый холл с куполообразным, имитирующим
небо потолком. Вдоль стен тут были высажены деревья с серебристой листвой и
покрытый алыми бутонами кустарник, среди растений стояли скамейки из
пластика нежных расцветок, а в середине журчал, боролся с мертвой тишиной
фонтан. В нишах, затененных зеленью, виднелись двери, тоже окрашенные в
разные цвета, от багряного до нежно-фиолетового и белого. Но черный и синий
среди них не попадались, и Тревельян припомнил, что у кни'лина основные
цвета ассоциируются с временем суток и небесными явлениями. Черный назывался
ночным цветом, белый - дневным, красный - утренним, то есть торжественным и
радостным, желтый и зеленый - первым и вторым лунными, а синий - вечерним,
траурным и печальным. Вероятно, строители станции знали, что в земных
пределах черный цвет обозначает траур, поэтому он тоже был исключен.
- Все растения - с северного сайкатского материка, - промолвил Иутин,
делая широкий жест. - Красиво, не правда ли? Ты доволен?
- Я счастлив, словно в моей душе порхает медоносный мотылек, - сказал
Тревельян, перефразируя строфы из Книги Начала и Конца. Книга была основой
йездан'таби, религии клана похарас. Впрочем, ни тоже относились к ней с
большим пиететом.
- Ты читал Йездана Сероокого? - с удивлением поинтересовался третий
генетик.
- Разумеется, ньюри Иутин. Я же специалист по гуманоидным культурам,
занимаюсь социальной ксенологией.
- На каких мирах ты побывал?
- На многих. Осиер, Гелири, Пекло, Хаймор, Пта, Горькая Ягода... Не
знаю, как они называются у вас. Еще посетил Харшабаим-Утарту.
- Йездан великий! Ты был у хапторов? Ты должен рассказать мне об этом!
- Непременно, - пообещал Тревельян. - Мы сядем здесь, у фонтана,
откроем бутылочку вина и...
Иутин вздрогнул.
- Прости, ньюри, но мы не пьем ваши напитки.
- О, конечно! Ты меня прости - я так забывчив! Держась на расстоянии
пары метров друг от друга, они подошли к багряным дверям. Иутин коснулся
створки, и она засветилась. Свечение было слабым - знак, что в комнатах
никого нет.
- Твои личные апартаменты, - произнес третий генетик. - Ты можешь
распаковать багаж или отдохнуть. Времени хватит на то и на другое - мы спим
дольше вас, людей.
- Я найду, чем заняться, - прощаясь, Ивар согнул колени. - Благодарю,
ньюри Иутин. Встретив меня, ты оказал мне честь.