"Михаил Агурский "Идеология Национал Большевизма"" - читать интересную книгу автора

МИХАИЛ АГУРСКИЙ


(1933-1991)

ИДЕОЛОГИЯ НАЦИОНАЛ БОЛЬШЕВИЗМА


От автора

С волнением предлагаю я эту книгу, опасаясь, что она может вызвать
горячие споры. Слишком уж много щепетильных вопросов в ней затронуто. Я
замахнулся на много мифов советской истории, я не стеснялся порой говорить
неприятные вещи, но не ставил себе других задач, кроме объективного изучения
истины.
Не следует искать виноватых и невиновных в истории. Легко подсчитывать
ошибки, когда битва уже закончена. И после нас найдутся учетчики, которые,
пожалуй, станут собирать на нас материалы к Страшному суду. Надо пытаться
понять действия всех, кто бы они ни были: кадеты, эсеры, левые, коммунисты,
сектанты. Большевистская революция - это гигантская человеческая трагедия,
изучение которой будет продолжаться еще долго.
В книге есть и "герои". Это, прежде всего профессор Николай Устрялов. Я
испытываю чувство глубокого уважения к этому выдающемуся мыслителю за его
прозорливость, интеллектуальное мужество, но вместе с тем многие его взгляды
внушают мне отвращение, и, прежде всего апофеоз тоталитаризма. Устрялов
сыграл выдающуюся роль в советской истории, и я не сомневаюсь, что со
временем он займет в оной надлежащее место и признание. Я хорошо понимаю,
как им можно злоупотреблять, и очень не хотел бы, чтобы он превратился в
знамя неофашизма или во что-либо в этом роде. Меня глубоко также интересует
личность Исая Лежнева, этого также еще почти неизвестного, крупного "героя"
советской истории. И он, несомненно, станет предметом горячих и злых споров.
Мне не до конца понятен другой сфинкс советской истории - нарком Анатолий
Луначарский.
Его считают поверхностным болтуном, графоманом, но не мешало бы
поглубже взглянуть на этого человека. Я полностью отвергаю миф о Бухарине
как об умнейшем "русском" человеке и позволю себе считать его "дураком"
советской истории, притом злейшим врагом всего русского. Роль Троцкого
намного сложнее, чем ее себе представляют, не говоря уже о роли Сталина.
Естественно, я подвергался различным влияниям в ходе своей работы. В
окончательном формировании моей концепции сыграла важную роль работа проф.
Гершома Шолема (Иерусалим) о еврейском мистицизме, послужившая мне эталоном
при обсуждении роли русского мистицизма в национал-большевизме. Но при
обсуждении эсхатологии я придерживался классификации Иоанна Мейендорфа. Мне
оказались близкими многие положения книги о социализме моего соавтора по
сборнику "Из-под глыб" Игоря Шафаревича, а также многие общие взгляды на
советское общество Александра Зиновьева.
Работа над книгой была трудной, но увлекательной. Пришлось разыскивать
материалы по всему миру. Я начал ее в Москве, но никогда бы не смог ее там
закончить из-за принципиального отсутствия многих важных материалов; вместе
с тем нехватка материалов, свободно доступных в СССР, осложнила мне работу.