"Дарья Агуреева. Без парашюта " - читать интересную книгу автора

пела среди его отвратительных друзей, я пела только для него. Я знала, он
понимает, что это такое, и мне больше было не жаль отдавать свои чувства в
никуда.
Боренькины друзья не вертелись вокруг какого-нибудь лидера. Я видела,
что всех их многое объединяет, что они близки, но при этом они не связаны
друг с другом, они свободны, и поэтому в их отношениях напрочь отсутствует
что-нибудь рассудочное. Только теплые чувства, больше ничего. Наверное, в
этом и крылась причина той удивительной легкости, озаряющей их общение. Им
просто было хорошо вместе, и больше ничто не имело значения. Я весь вечер
инстинктивно жалась к Бореньке, не отставая от него ни на шаг. Даже в лифт я
без него ни за что не садилась. Наверное, все это выглядело страшно глупо,
если не неприлично. Но не могла же я остаться в чужой стране без единой
родной души? Уже ночью Боренька привез меня домой, и в темноте спящего
подъезда произошло странное - он поцеловал меня. Я не так уж много выпила в
тот вечер, но так голова у меня еще никогда не кружилась. Конечно, все это
можно было предвидеть, и ничего сверхъестественного в этом не было, но я уже
давно разучилась думать. Мое сознание было занято чувствами, которые я даже
была не в состоянии определить по причине отсутствия хоть какой-нибудь
мозговой деятельности. В совершенно невменяемом состоянии я, наконец, вошла
в квартиру и тут же натолкнулась на маму. - У тебя вообще голова есть?
Почему ты не подходишь к трубке? - она изо всех сил пыталась изобразить
строгость, но в ее глазах я ясно видела изумление.
- Я не слышала, наверное. Мы же были в гостях, - не хотя оправдывалась
я. Надо же! Именно сейчас, когда мне нужно остаться одной, когда мне так
хорошо и так странно, меня начинают дергать глупыми вопросами.
- Катя! Я что-то не очень понимаю твое поведение, - меня, видимо решили
не оставлять в покое. - То тебя из дома не выгонишь, то тебя вообще никогда
нет. Целыми днями названивает Миша. Что я, по-твоему, должна ему говорить?
- Как что? - искренно удивилась я. - Правду! А почему ты собственно
должна перед ним отчитываться?
- Ты не слишком много на себя берешь? - перебила меня мама. - Очень
скоро ему это надоест. И звонить начнешь уже ты.
- Мама! - ее слова резали мне слух. Ну надо же нести такую чушь! Да еще
так не кстати. - Я же говорила, что мне почти безразлично, звонит он или не
звонит. Между нами ничего не было, нет, и уже не будет!
- Вот как? - ее глаза уже переполнились удивлением, но вдруг она
изменилась в лице. - А почему ты так поздно?
- Я же говорила, что Боренька везет меня в гости, - я чувствовала, что
вот-вот взорвусь.
- Ах, Боренька! Очень мило, - мама явно задумалась. - Я почти уверена,
что мысли ее были настроены против Бори, но она ни за что бы не призналась.
После смерти Гриши, моего брата, она всегда разговаривала со мной с опаской,
пряча глаза и осекаясь на полуслове. Мне оставалось только догадываться об
ее истинном отношении к тем или иным вещам, но, признаться, я не очень то
утруждалась. Меня не трогала, не лезли ко мне в душу, и это было главным для
меня. Я дрожала над своим заполученным уединением и боялась утратить его,
зайдя на чужую территорию. И конечно же в ту ночь я ни на секундочку не
задумалась над тем, как выглядят со стороны столь разительные перемены в
моей жизни. Это было мне неинтересно, неважно.
Время то летело с невероятной скоростью, то как будто стояло на месте.