"Валерий Аграновский "Профессия иностранец"" - читать интересную книгу автора

Константином Трофимовичем Перфильевым, под именем которого официально
значился в архивах и делопроизводстве Центра. Впрочем, не был он и
Перфильевым, а совсем Кононом Трофимовичем Молодым, сыном ученого и врача,
родившимся в Москве и жившим в молодости в доме на Русаковской улице, что
возле Сокольников, прямо напротив кинотеатра "Шторм", ныне снесенного, но я
не уверен, что и Молодый его настоящая фамилия...
Так или иначе, у меня было с Кононом Трофимовичем ровно одиннадцать
встреч. Обставлялись они следующим образом. Заранее, примерно за неделю до
каждой встречи, я составлял вопросник из пяти - семи пунктов, переправлял
его в соответствующее ведомство, откуда мне сообщали, когда и в котором часу
я должен подъехать к главному подъезду соответствующего здания на одной из
центральных площадей столицы, а проще сказать - в КГБ.
Я подъезжал. Меня встречали и вели в просторную комнату на втором этаже,
которую лучше бы назвать маленьким залом. Он был пустым, если не считать
длинного полированного стола с пепельницами, стоящего посередине, и более
десятка стульев с одной его стороны, предназначенных для моих собеседников,
и одного стула по другую сторону - для меня.
Я садился и ждал. Минут через пять входил Лонгсдейл, которого
сопровождали разного возраста люди, хорошо одетые и неизменно вежливые. Их
возглавлял человек лет примерно сорока пяти, с белым платочком, углом
торчащим из нагрудного кармана отлично сшитого пиджака; впредь я буду
называть его Ведущим. Все они по очереди здоровались со мной за руку и
рассаживались на стулья, причем ни разу из одиннадцати встреч не получалось
так, чтобы кто-то оставался без стула или какой-то стул без седока, хотя
количество мебели и людей всегда было разным. Мой будущий герой располагался
ровно напротив меня, и после нескольких ни к чему не обязывающих фраз ("Как
вам погода, не промокли?" - "Благодарю, я в машине, но прекратятся
когда-нибудь эти дожди?" - "Прямо лондонский климат, не находите?" - "Вам
лучше знать, сэр!") мы приступали к делу.
Сначала мне было непонятно, зачем столько молчаливых свидетелей отрывают
себя от забот и присутствуют часами при наших беседах. Их назначение я
понял, когда они начали вдруг говорить. Однажды, отвечая на мой вопрос,
Конон Трофимович помянул факт из своей биографии, связанный с пребыванием в
американской школе разведки, расположенной на территории ФРГ. Тут человек с
платочком, названный мною Ведущим, вежливо прервал его и обратился к одному
из присутствующих: "Прошу вас, Владимир Платонович!" Тот начал: "Строго
секретная американская школа разведки находится в тридцати семи километрах
от Мюнхена, если ехать по автостраде Мюнхен - Берлин. На тридцать седьмом
километре надо свернуть направо на бетонку, и буквально через двести метров,
в лесу, на берегу небольшого озера (восемьдесят на сто двадцать шагов) будет
стоять трехэтажное здание красного кирпича типичной немецкой готики, с
закругленными наверху окнами по всему фасаду. Перед входом в здание два
дерева: дуб диаметром около метра и ольха, ветви которой достигают окон
третьего этажа..." В другой раз Лонгсдейл говорил о том, как и когда он
впервые оказался в Канаде, в Торонто, и остановился в отеле недалеко от
вокзала. Ведущий попросил: "Будьте любезны теперь вы, Борис Николаевич!",
после чего "Борис Николаевич" стал рассказывать мне об отеле, в котором жил
в Торонто Лонгсдейл: "Отель называется "Терминаль" и характерен тем, что вся
обслуга его, кстати сплошь состоящая из мужчин, носит особую униформу,
специально пошитую для сотрудников "Терминаля". Лучшие номера - на