"Анатолий Афанасьев. Грешная женщина ("Первый визит сатаны" #2)" - читать интересную книгу автора

Первый стакан зашипел в брюхе, точно выплеснулся на раскаленную
сковородку. Дядя Коля выпил аккуратно, картинно отставляя изуродованный
ревматизмом мизинец. По бутылке выцедили в молчании, после разговорились.
- А я уж который день без курева, - похвалился дядя Коля, алчно глядя
на мою сигарету. - Доктор объяснил: еще пачка - и крышка. Никотин для сердца
хуже водки. Водка в умеренной дозе она ничего, даже стимулирует.
Дядя Коля пил и курил подряд лет семьдесят, не пропуская ни дня. За
исключением, конечно, тяжкого инфарктного месяца. После инфаркта он, по его
словам, разговелся только на четвертой неделе, когда умолил сердобольного
внука доставить в палату "малышка".
- Что ж ты, совсем бросил, дед?
- Похоже, да.
- И как себя чувствуешь?
- Обыкновенно. Сна, правда, больше ни в одном глазу. И башка будто
паклей набита. Еще вот казус: память отшибло. Вчера пенсию получил, а куда
дел - не помню. Или старуха затырила? Дак спрашивать боязно, обидишь
невзначай. Ты-то не брал?
- Откуда? Я тебя вчера не видел.
- Зато я видел, как ты домой полз. Гляди, Женек, последний ум пропьешь.
- Я один был?
- То-то и суть, не один. Какая-то фифа тебя сбоку подпирала. Один-то бы
рухнул по твоему состоянию. А где же она? Ох, доиграешься, паренек, я тебя
сколь раз упреждал. Не тащи в дом кого попало.
Если старик не фантазировал, было о чем задуматься. На месте вчерашнего
вечера в сознании зияла черная дыра.
- Как она выглядела, эта фифа?
- Издали такая пухленькая, ничего себе. В яркой одежке. Ты куда же ее
дел, не помнишь, что ли?
- Не помню.
- А вещи проверял?
- Брось, дед. Везде тебе грабители мерещатся. Это кто до чертиков
напивается, тому мерещится.
Я свою меру знаю. Спохватишься, когда обчистят. Девки сейчас лютее
мужиков. Одни наводчицы. Надеешься, она с любовью, а она тебе зуб золотой во
сне вырвет и пропьет. Нагляделся я нынешних девок, спаси Бог.
Пиво допили, и я чувствовал, что надо бы еще чего-нибудь добавить,
чтобы войти в норму. Но это было опасно. Только-только в голове шевельнулась
первая ясная мысль, и эта мысль была о том, что я все же полный кретин.
Пухленькая, в яркой одежде, конечно, Наденька Селиверстова. Она любила алый,
синий и черный цвета.
Иногда так наряжалась, что бедный Саша терял дар речи. Недавно
приобрела японскую куртку, которой позавидовала бы любая проститутка с
Пушкинской площади. Отдала за нее сорок штук. Саша позвонил мне и объявил,
что собирается наложить на себя руки. Я, правда, сам этой куртки не видел.
Саша сказал, что, когда они вечером двинули с женой в булочную, вся
окрестная чечня побросала свои прилавки.
Я извинился перед дядей Колей и пошел в комнату, чтобы пересчитать
деньги. По всем местам набралось около десяти тысяч. Восемьсот рублей вынес
дяде Коле.
- Спасибо, дед, выручил.