"Анатолий Афанасьев. Первый визит сатаны" - читать интересную книгу автора

- На, бери! Цену полюбопытствуй у антиквара. Алеша принял статуэтку,
взвесил в ладонях и, не особенно разглядывая, опустил в карман.
- Спасибо, Елизар Суренович! Теперь я вижу, вы добрый, бескорыстный
человек. Однако не смею больше отнимать у вас время. Разрешите откланяться!
Елизару Суреновичу удалось скрыть изумление. Он лишь буркнул:
- Телефончик оставь. Вдруг понадобишься.
- Понадоблюсь - и без телефончика найдете.
Через секунду прощально мелькнуло в дверях ратиновое пальтецо.
Благовестов умиленно улыбался. Какая сумасшедшая наглость у юнца! Какой
апломб! Да, с таким змеенышем стоит повозиться. Если не пожалеть времени, из
него получится ценный работник. И как бесстрашно, азартно он заглотнул
наживку. Растление малолетней души, подумал Елизар Суренович, надо
рассматривать как возвышенный творческий акт. С чем сравнить эстетическое
удовольствие от скрупулезной, точной резьбы по живому, которая не допускает
поправок.
Унося драгоценную статуэтку, заносчивый отрок, не подозревая того,
оставил Благовестову крохотный ключик от своей судьбы.


2

Алеша подстерегал девушку там, где она должна была споткнуться о
выбоину в асфальте, на самом выходе из метро. Третий вечер он терпеливо ждал
возле киоска с газетами. Из подземелья вместе с людьми вываливались клубы
горячего воздуха, пахнущего гнилью.
Перед тем как выйти на улицу, он опять полаялся с родителями и теперь
размышлял о них с привычным раздражением.
Когда по утрам, ровно в половине седьмого, с неукоснительностью
маятника они выбегали из дома на зарядку, он в полудреме тешился мыслью, что
они больше не вернутся никогда. Или вернутся иными, неузнаваемыми. Словно
воочию он видел, как их худые спины выносило за горизонт, но не за тот
голубенький, а за другой, нависший над землей подобно черному занавесу,
откуда нет возврата. Однако вскоре у входной двери начиналось копошение и
отвратительно-самодовольный голос отца произносил: "Леночка, не садись,
походи, походи, дыши глубже! Животиком дыши!"
С этой минуты и до позднего вечера он был вынужден чувствовать их
присутствие.
Отец был полковником, но воображал себя интеллектуалом. Свой жизненный
опыт он черпал из газет. За последние год-два, когда начались нападки на
армию, он помрачнел, У него на высоком лбу прорезалась поперечная складка,
как у молодого Багратиона. Он перестал читать газеты и смотреть телевизор и
за разъяснениями обратился к супруге. Больше ему не к кому было обратиться,
потому что в родной войсковой части люди притаились, как в засаде. Алешина
мамочка Елена Клавдиевна мужа-офицера утешила двумя-тремя точными фразами.
Она сказала, что беда, схватившая страну за горло, скоро пройдет, как
июльский дождь. Не надо ничего принимать так близко к сердцу. Надо
постараться сохранить здоровье для новой, лучшей жизни, которая непременно
наступит после беды. "Насчет армии не беспокойся, - сказала она. - Руки у
них коротки до нее дотянуться". Но это полковник Петр Харитонович Михайлов
как раз понимал и сам. Он только не мог сообразить, кто это такие - "они".