"А.Афанасьев. Зона N 3" - читать интересную книгу автора

наизусть, как стихи, пересказать его досье, заложенное в гебешный компьютер.
Но, во-первых, Большаков не боялся ошибаться и умел извлекать из своих
промахов иногда даже большую выгоду, чем из своих побед, а во-вторых, чем
дальше, тем больше он испытывал нужду именно в молодых, образованных кадрах,
чье сознание не отягощено грузом допотопных представлений о жизни. Этот
малый нагл, упрям, живуч, неутомим, циничен, двуличен и так похож на самого
Мустафу, каким он был в молодости. Вдобавок он владеет тайной силой
неведомого свойства, и было бы по меньшей мере глупо мочить стервеца, не
попытавшись его использовать. Все равно, что швырнуть в канаву тюк с валютой
только потому, что купюры помечены на Гороховой улице.
- Тебе не придется ловить Кира за пределами Зоны, - сказал Большаков. -
Он приедет сюда на стрелку. Твоя задача - всего лишь техническое обеспечение
акции. Хотя, разумеется, могу обойтись без тебя.
- Почему же, ваше превосходительство. За двести тысяч с удовольствием
отправлю твоего Малахова к его прадедушке.

...Его с такой силой впихнули в комнату, что он растянулся на полу. На
миг вырубился от колючей боли в ребрах, а когда продышался, увидел
поблизости безмолвное лицо Ирины, занавешенное темными прядями. Опрокинутый
стул. Смятая и перевернутая постель. В воздухе запах бычьего пота. Он
дотронулся пальцами до её губ, словно покрытых серой коростой.
- Иринушка, ты живая?!
Она не отозвалась, хотя веки дрогнули. Одну руку он просунул ей под
коленки, другой обхватил за шею, донес до кровати, уложил, прикрыл
простынкой истерзанное тело. Безумно глядел на тронутое розовым жаром лицо.
Сердце так колотилось, будто примчался к финишу сорокакилометровой
дистанции.
- Ничего, - сказал примирительно. - Ничего страшного. Это не важно, что
нам сейчас плохо. Послушай, что будет дальше. И эта беда, и другая - все
пройдет. Солнышко выглянет из-за туч. Мы поженимся, родим ребеночка. Ему не
придется жить в Зоне, нет, не придется. Не думай, что рассказываю сказку.
Мир устроен справедливо. Нам с тобой сейчас стыдно, больно, зато сын родится
умным и просветленным. А у твоих мучителей родятся только жабы и тараканы.
За своих несчастных отпрысков они платят десятки тысяч долларов в самых
престижных школах, но эти бедолаги не могут осилить таблицу умножения.
Слышишь, Иринушка? Я ведь важные вещи объясняю.
- Я-то слышу, - пробормотала Мещерская, не поднимая век, - какую чепуху
ты несешь.
- Почему чепуху? Совсем не чепуху.
- Тебе дотронуться до меня будет противно после того, что со мной
сделали.
- Неправда! - искренне возмутился Гурко. - Эка невидаль - изнасиловали!
Да я ни одной девушки в Москве не знаю, кого хотя бы раз не насиловали. Не
говоря уж о женщинах. Это же азы демократии.
Ирина открыла один глаз.
- Я их ненавижу, - сказала она. - Звери, подонки! Но я их больше не
боюсь. Благодаря тебе, Олег, я перестала их бояться.
- Вот и хорошо, - он погладил ей волосы. - Теперь поспи немного.
Не выпуская его руки, она послушно задремала. Поезд, вспомнил Гурко.
Убедительное рассуждение Мустафы. Тот поезд, на котором ехал Гурко, загнали